Скорпионы. Три сонеты Шекспира. Не рисуй черта на стене. Двадцать один день следователя Леонова. Кольт одиннадцатого года
Шрифт:
Леонов оглянулся. Из машины выглядывало знакомое улыбающееся лицо.
— А, — узнал он своего добровольного помощника.
— Садись, подвезу.
— Охотно. Как, Аленка, поедем?
— Поедем.
Они сели в машину. Водитель с интересом посмотрел на Алексея.
— Скажи, сколько мы не виделись! Считай, с начала лета. А сейчас, — он посмотрел на растущую неподалеку березку, в зеленых ветвях которой золотились первые желтые листочки, — уже осень подступает. — В его словах послышалось какое-то сожаление.
— Да, бежит время…
Аленка осмелела. Вначале сидела тихо, с недоверием посматривая на водителя, потом начала вертеться на руках у отца. Взгляд ее остановился на смешном талисмане, подвешенном на ниточке к зеркалу. Хозяин машины угадал ее желание.
— Хочешь посмотреть? — он отвязал нитку и протянул игрушку Аленке. Это был мохнатый чертенок с маленькими рожками. Девчушка, не успев его разглядеть, уронила на пол, оба одновременно ринулись за игрушкой. Ударившись головами, громко рассмеялись.
— Ну что, поехали? — спросил хозяин, выпрямляясь и потирая голову.
Аленка захлопала в ладоши.
— Поехали, поехали! — закричала она.
Машина тронулась. По тротуарам торопливо, как обычно, шли люди. А майор смотрел и думал: действительно, как быстро бежит время. Кажется, совсем недавно этот человек возил его по городу, а он, занятый своими делами, даже не успел спросить, как его зовут. Время! Время! Сколько он его потратил, чтобы раскрыть то дело. Бригада, кассы, связь, почтальон, полеты… Да…
— Папа! Папа! — отвлек его голосок дочери. — Смотри, какая красивая собачка! — Аленка показывала пальцем на холеную колли.
— Что, нравится? — спросил отец.
— Очень, очень! — залепетала дочь.
— Да, хорошая собака, — сказал шофер, — держать только накладно. С моей пенсией не разбежишься.
— Тебе домой?
— Домой, — ответил Леонов.
— По старому адресу?
— По старому.
— Н-да. А ты знаешь, вчера прочитал в местной газете интересную статью. Про прошедший суд там рассказывается. Время, конечно, необыкновенное. Честно скажу, — он тормознул, объезжая ямку, — не все мне нравится, но вот, что стали говорить правду, не пряча такие острые вопросы, это здорово.
— Газету не читал, — краснея признался Леонов. — Болел я. О чем речь?
— Что, не слышал? Ну, так я тебе расскажу, — в голосе водителя слышалось торжество. — Суд состоялся. Этих, ну, помнишь, я тебя возил, поймали и судили. Да ты знаешь!..
— Нет, — Леонов отвернулся.
— Здорово тогда кто-то сработал. И ты не поверишь, кто там был. Один из твоих. Но главное… — водитель остановил машину и посмотрел на Алексея, тот пожал плечами. Сын председателя! Бедный! Плохо жил!
Что было в этих словах: радость, торжество, недоумение, сочувствие или сострадание? Леонов не мог понять.
— И все же я рад, рад, что не скрыли, не спрятали. Есть еще честные люди. Или только появляются?
— Не знаю, — усмехнулся Леонов.
Андрей Серба
– КОЛТ 11-ГО ГОДА -
КАПИТАН
Самые скучные занятия — ждать или догонять. Лично у меня на этот счет свое мнение: догонять все-таки веселее, нежели в ожидании выматывать нервы.
Но разве в жизни, тем более на службе, что-либо зависит от наших желаний? Очень мало. Поэтому я уже второй час нахожусь в кабинете и изнываю от безделья и скуки, хотя работы — непочатый край. Но прежде чем приступить к ней, я обязательно должен дождаться звонка или прибытия Криса Стерлинга, лейтенанта из моей группы, которого сегодня утром отправил на задание. В зависимости от результатов его поездки я должен буду действовать дальше, а пока мне остается одно — ждать. Главное при этом — не уснуть! Передергиваю плечами, сбрасываю начавшую одолевать меня сонливость, поворачиваюсь в кресле и смотрю на подтянутого, аккуратно одетого молодого человека, сидящего за журнальным столиком напротив меня.
Это мой стажер Дик Флинг. Месяц назад его привел в кабинет начальник отдела и сообщил, что, поскольку я у руководства на хорошем счету, мне оказывают доверие и надеются, что я, как опытный работник, и так далее, и тому подобное… Словом, каждый из нас знает, какие вдохновенные слова умеет говорить в наш адрес начальство, когда похвалу не требуется подкреплять чем-то зримым и существенным. Должен признаться, что в качестве оценки моих заслуг перед Соединенными Штатами меня гораздо больше устроило бы производство в майоры или хотя бы прибавка к жалованью, однако на то оно и начальство, чтобы как можно дальше быть от истинных запросов и нужд подчиненных. Так я стал руководителем практики и был вынужден значительно сократить количество выпиваемого мной на службе: жертва, конечно, не из легких, но ничего не поделаешь — положение обязывает.
Сейчас стажер сидит в кабинете и, дожидаясь вместе со мной лейтенанта Стерлинга, внимательно листает подшивки местных газет и толстенное дело, принесенное вчера из военной полиции.
Вот уж поистине бесцельное времяпровождение! Ну что ценного можно почерпнуть из газет? Сведения, о которых ты до этого не имел ни малейшего представления и которые тебе никогда в жизни не понадобятся; новость, от которой выпучишь глаза, не в силах ее переварить и осмыслить; сюрпризец, по сравнению с которым удар бревном по голове — сущий пустяк. Но главное, в этом потоке словес нет и подобия истины, и если из напечатанного что-либо может быть правдой, ее требуется искать под рубрикой происшествий и на полосе объявлений.
А разве можно здравомыслящему человеку тратить время на чтение писанины чинов из военной полиции? Все, что они могут нацарапать, в большинстве случаев сводится к одному: любой подозреваемый и всякое преступление, с которым они не в состоянии справиться самостоятельно, в конце концов оказываются связанными с самыми страшными и секретными военными тайнами и поэтому относятся к подследственности военной контрразведки. В результате как снег на голову — пухлое дело типа того, что сейчас в руках стажера.