Скотч для разбитых судеб
Шрифт:
За мыслями и воспоминаниями, Алёна добралась до места назначения. Документы у неё приняли, сообщили дату вступительных экзаменов и распрощались.
И снова пустота и одиночество. Она как бродячий пёс, смотрела растерянными глазами по сторонам. Хотелось сесть на тротуар и завыть. Чтоб хоть кто-то увидел, пожалел, помог.
Сил у Алёны ещё было маловато, и одолевала слабость, после перенесённой операции. Но идти куда-то, было просто необходимо, скоро стемнеет. А ночная жизнь, играет по своим правилам, порой очень опасным и жестоким.
Девушка присела на лавку в скверике, возле небольшого,
Девушка подавилась собственной слюной и заперхала. От этого, ей стало ещё обиднее, слёзы полились по лицу, капали на одежду и асфальт. А Алёна, пытаясь их вытереть, только больше размазывала по худеньким щекам.
– Батюшки ты мои, девонька, ты чего так плачешь?
Фраза прозвучала над ухом девушки так неожиданно, что она сильно испугалась и подняла опухшее, заплаканное личико.
– Кто тебя обидел?
Рядом стояла маленькая, худенькая старушка в жёлтом платочке и синем пальто, которое было ей явно великовато. Она жалостливо смотрела на Алёну и пыталась заглянуть в самую глубину души, сквозь мокрые, красные глаза. В руках, бабуля, сжимала сетчатую авоську, ещё давних времён производства. Из этой сумочки торчали: батон, пакет молока и мешочек с картофелем.
Алёна похлопала глазами и опять заревела.
– Да что же это такое? – воскликнула старушка.
Она положила сетку на лавочку, присела рядом и погладила девушку по голове.
Не выдержав этой неожиданной ласки, Алёна кинулась на грудь бабули и прижала её к себе. Так, обнявшись, они просидели минут пять, а потом Алёна отодвинулась.
– Простите меня, – произнесла она.
– За что?
– За эту выходку, – ответила Алёна.
– Глупости говоришь. Мы все ещё пока люди, и просто обязаны понимать других и помогать.
– Спасибо, что посидели со мной. Я пойду.
– Постой. Что у тебя случилось? Расскажи, станет легче. А я может, чем помогу.
От безысходности, голода и страха, девушка выложила свою историю, как на духу, сбиваясь и всхлипывая.
– Дела, – молвила старушка и покачала головой. – Это же надо быть такими подлыми.
– Я пойду, – снова промямлила Алёна.
– Да погоди ты. Идти всё равно некуда, а в никуда, ты ещё успеешь сходить.
– Ну а сколько нам ещё здесь сидеть?
– Мы не будем здесь сидеть. А сейчас пойдём ко мне. Не бойся, я живу с дедом и двумя кошками, и у нас большая квартира.
– Нет, нет, – запротестовала Алёна. – Я не пойду к вам. Я чужая. Как вы не боитесь в дом приводить кого-то с улицы?
– Чего мне бояться? Накоплений у нас с дедом, нет. Мебель старенькая. Да и ты, вроде, на бандитку не похожа. Не могу я мимо твоей боли пройти. А уж коли обманешь, на себе грех носить будешь.
– Я не обману, обещаю. И буду помогать во всём. И подрабатывать устроюсь.
– Э не, так дело не пойдёт. Никакой работы. Тебе учиться надо, чтобы человеком стать. Тогда, глядишь,
– А у вас дети есть?
– Дочка, с мужем и детьми, в Астрахани обосновались. Уже два года там живут. А скоро и мы, с дедом, к ним переедем. Пойдём домой. Тебя, кстати, как зовут?
– Алёна Карпова.
– А я – Зинаида Ивановна. Пойдём, а то дед мой заждался.
Старушка и девушка встали с лавочки, и медленно побрели вдоль сквера, наслаждаясь сладким, летним воздухом. Шли молча, но не долго. Уже в конце сквера показался трёхэтажный дом. Во дворе, у каждого подъезда, были установлены лавочки. Сейчас на них восседали пенсионеры и мамы с колясками. Чуть дальше, на детской площадке и в песочнице, копошились детки разных возрастов, от годика до шести лет. Зинаида Ивановна, только и успевала здороваться с соседями. Было видно, что это очень чуткая и милая женщина, полная доброты, понимания и сострадательности.
– Вот, Алёнушка, наш подъезд. Будешь набирать код «58», а квартира «17». А вон, и дедушка наш, на балкончике.
Алёна задрала голову. На них смотрел сморщенный старичок с пышной шапкой седых волос, и такими же пышными, седыми усами. Мужчина, как и его жена, был небольшого росточка и худенький. Его старческие глаза постоянно слезились, и он протирал их платочком.
Дедушка махнул рукой.
Пока его девчонки поднимались в квартиру, он открыл дверь и ждал их в пороге.
– Вот, Алёша, я нам жиличку привела. Девочке совсем некуда идти. И с ней такая история нехорошая приключилась, сейчас расскажу, – пообещала жена. – Знакомьтесь. Алёна, это мой муж, Алексей Семёнович. Ещё с нами живут кошка Машка и кот Василий.
– Очень приятно, – улыбнулась Алёна и пожала дедушке руку. – Я Алёна. Воспитанница детского дома. Если вы против того, что Зинаида Ивановна приютила меня, я тут же уйду.
– Ну что ты, девочка, проходи. Раз Зинуля привела тебя к нам, значит так надо, а я ей доверяю. Пойдёмте чай пить, с молоком и вареньем. Я только заварил, свежий.
– Алёша, ты и кошкам молочка налей, не забудь.
– Налью. Дома только Машка, а Василий опять загулял. Алёна, проходи, не стесняйся. Сейчас, Зинуля, тебе комнату покажет. А я пока чай разолью.
– Спасибо, вам, за доброту и тепло, – поблагодарила Алёна. – Если бы не вы, не знаю, где бы я сейчас была.
– Не думай об этом. Теперь всё хорошо, – сказала Зинаида Ивановна. – Вот твоя комната, располагайся. Выспишься, отдохнёшь, и мир заиграет совсем другими красками.
– Спасибо.
– Девочки, идите же скорее, чай остывает, – позвал Алексей Семёнович.
– Идём, – дружно откликнулись Алёна и Зинаида.
Так и зажили они, дружно и спокойно. Днём Алёна училась. Она поступила в институт с первого раза. А вечером, лепили с Зинаидой пельмени и вареники. На вкусной, домашней пище, девушка немного округлилась и похорошела, ничем теперь не напоминая рыжего, общипанного воробушка. Парни стали оказывать ей настойчивые знаки внимания. Только самой девушке это было безразлично. Она смотрела сквозь ухажёров и упорно шла к своей цели, получить красный диплом доктора. Она всегда скромно и строго одевалась, и не признавала никакой косметики.