Скотобойня
Шрифт:
– Послушай, - сказал мужчина, склонившись надо мной, - если ты еще раз заявишься сюда, я оторву тебе голову, понял?! Ты чокнутый и сейчас поедешь в дурдом на обследование! Дорогая, - он обернулся к жене, все еще прижимая меня к подъездной стене, - вызывай скорую. Ну, быстро!
Я увидел, как женщина исчезла в темном коридоре.
– Ты… Ублюдок, - начал мужчина, тыча в меня пожелтевшим от никотина пальцем, и вдруг… я услышал голос Алены.
– Пааа? – она стояла в темном проходе, так что я видел только ее очертания. – Кто там? Что случилось?
–
– Сученыш! – заорал он мне вслед. – Я найду тебя. Ты слышишь, сука?! Найду!
***
Она позвонила мне днем. Когда я лежал в полубреду на кровати, закутавшись в одеяло. Я то спал, то не спал, то пялился на экран монитора, на котором до сих пор оставалась открытой Аленина страница. Сообщения, пришедшие мне ночью, были удалены пользователем, как и сама страница моей сестры. У меня не осталось доказательств, и в какой-то момент я начал думать, что схожу с ума.
– Что это было? – спросила она, а я не знал, что ответить. Лежал молча и дышал в трубку. Мне казалось, у меня поднялась температура.
– Это ведь был ты утром? Тебе повезло, что отец тебя не вспомнил. Иначе…
– Что? – поинтересовался я. – Что иначе?
Она не ответила.
– Ты видела сообщения? – спросил я.
– Какие?
– От моей сестры.
– Ее страницы больше нет. Убийца удалил ее, мы его спугнули.
– Бред, - засмеялся я. – Он нас не боится.
– С чего ты взял, что меня похитили?
– Ночью он присылал мне видео твоей комнаты. Он был там, Алена. Пока ты спала… стоял у твоей кровати…
– Но как? – нервно засмеялась она. – Как он мог это сделать?
– Он мог, - только и сказал я. – Потому что ты была права – он не человек.
– Может быть, ты уснул, и тебе все это приснилось?
– Нет, - ответил я, хотя думал об этом целое утро. – Я видел все своими глазами.
– Хорошо, пусть так. Мне хочется с тобой встретиться и поговорить об этом. Хочу, чтобы ты все рассказал. Но ты больше не приходи к моему дому. Давай встретимся у скотобойни вечером, идет?
– Хорошо.
Я отбросил мобильник в сторону и закрыл глаза. До чего я дошел: уверовал в призраков… мне нужно было встретиться с ней, увидеть ее. По-прежнему живую и настоящую. Чтобы она взяла меня за руку и отвела обратно, в реальный мир.
***
Скотобойня никогда не спала – огромное здание с рядами широких окон, она напоминала мне обозлившуюся сказочную печь, в которой пряталась от лебедей Машенька. Но в моей сказке печь заперла девочку внутри и сожгла. Скотобойня была такой: злилась то ли на глупых животных, то ли на хитрых людей. И убивала, убивала. Убивала. Все знали, что на скотобойне случались несчастья с рабочими – кого-то завалило морожеными тушами, кто-то замерз в холодильных камерах. Конвейер смерти здесь никогда не останавливался.
Мы встретились с Аленой у задней части
– Привет, – сказала она. Я заметил, что она замерзла: долго ждала меня. На ней были огромные шипастые башмаки на платформе, черные леггинсы и кожаная куртка. А на голове вязаная шапочка с вышитым черепом.
– Привет, - я коротко взглянул на нее и опустил взгляд. Знал, что мне будет стыдно за утреннюю выходку.
Я достал ключи и отпер дверь.
– Пошли, ты замерзла.
В подвале воняло плесенью и было тепло. Где-то в темноте гудел бойлер. Когда я увидел его впервые - огромный, вспухший, с рыжей бахромой ржавчины - он напомнил мне Карабаса-Барабаса, труп которого выловили из реки. Когда я бывал на скотобойне, я видел смерть повсюду.
Мы поднялись по железным ступеням наверх и еще выше – на мостик, где два дня назад я предложил ей убить Урода. Сейчас резервуары были пусты и вымыты от крови. Я остановился и подумал, что здесь воняет все так же – отец был прав: эту вонь нельзя забыть, нельзя перепутать. Так может пахнуть только смерть.
Я мельком глянул на Алену. Она задумчиво стояла у перил, и, как и в прошлый раз, я мог видеть только ее профиль. И сразу подметил, что она не попросила респиратор. Поэтому осторожно зашел к ней за спину.
«Бык-провокатор, - подумалось мне. – Какой же я дурак…какое же тупое стадо…»
– Ты знаешь, - сказала Алена, - ведь он действительно был в моей комнате. Мясник.
Она обернулась ко мне, и я увидел, какие стеклянные у нее глаза, насколько бледные щеки.
– Он дал мне право выбора.
– Выбора? – повторил я, в ужасе глядя на Алену.
– Быть с ним или быть без него – лежать в земле и гнить…
– Быть с ним… где?
– В его мире. Я не знаю, где это, я должна еще многое сделать, чтобы попасть туда. Я должна помогать ему, как помогает сейчас твоя сестра… И ты… ты можешь пойти с нами…
– Моя сестра умерла, - ответил я.
– Мы так легко смиряемся, - сказала Алена и сделала шаг мне навстречу. – Ты виноват, что мне пришлось выбирать. Он дал тебе возможность спасти меня, но ты ее упустил. Ты останешься один, после того как найдут мой труп. Тебя посадят в тюрьму – и ты начнешь всем рассказывать о страшном Уроде, который живет под кроватью. А дальше будет психушка, где из тебя сделают овощ. И тогда я приду к тебе и напомню, что у тебя был выбор.
– Но если вы не умираете, чьи тела находят родители? Почему опознают родных детей?
– Еще многое предстоит сделать, чтобы стать частью его мира. Вытерпеть много боли… умереть… и вернуться… Только дети способны на это, только дети настолько сильны. Я предлагаю тебе выбор – сдохнуть здесь и стать кормом для червей или позволить ему отметить тебя.
Она приподняла подбородок, и я увидел на шее выскобленный ножом знак – какой-то древний иероглиф, похожий на расправившего щупальца кальмара: