Скотство и чуть чуть о плохих грузинах
Шрифт:
– Хорошо мы с тобой, Степа, отдохнули, – в конце второй недели подвела итог пребыванию в санатории Вероника Антоновна, – лучше чем в Турции.
– Ясное дело, лучше чем в Турции, – согласился Степан Тарасович, помятуя, сколько пива нахаляву ему выставили его пивные дружки только за честь посидеть с ним, с таким великим человеком, у которого бабу по телевизору показывают…
– Да, турки все-таки хуже наших русских людей, – подытожил Степан Тарасович.
Он помнил, что за неделю его отдыха в Анталии ни один турок ни разу не предложил ему пива нахаляву.
– Турки однозначно хуже, – еще раз сказал Степан Тарасович.
А
Вот как телевидение людей меняет!
А Сережа с Кирой тоже были счастливы.
– Слушай, а я ведь хотел тогда ту тысячу баксов на новую машину потратить, – признался Сережа Кире, – я то хотел "девятку" продать, мне за нее полторы тысячи давали однозначно, потом тысячу добавить и купить Фольксвагена-гольфа не старого, лет десять которому.
Они лежали на софе в Кириной однокомнатной квартире и на большом экране плазмы смотрели фигурное катание со звездами, эту любимую программу Киры.
– И правильно я сделал, что телевизор купил, – подытожил Сережа, – а то что эта машина? Какая разница, на чем ездить? А так, мы с тобой такие счастливые, правда?
– Правда, любимый, – отвечала Кира, целуя своего избранника, – я с тобой такая счастливая.
И после того, как откатался ее любимый фигурист Авербух в паре с Сережиной любимой актрисой Валей Малаевой, Кира решилась и сделала признание, – а ведь у нас с тобой будет ребеночек, – сказала Кира.
– Правда? – восторженно воскликнул Сережа.
– Да, ребеночек, а может и сразу два…
Родителей Алиски – Лену Кругловскую с Василием Александровым снимать поехали в Хельсинки. В Финляндию.
– Вообще, Финляндия это что-то вроде филиала Ленинградской области,- объяснял Максиму Сева Карпов, которому Золотников поручил быть старшим в их телевизионной экспедиции, – я раньше, при советах занимался бизнесом, водка-сигареты-шампанское…
Продавал финнам, что ездили в Ленинград…
– Проезжая теперь по Выборгскому шоссе, где оно льнет к береговой линии и вьется бесконечной чередою плавных перегибов, ты не обращал раньше внимания, что от Солнечного и до Зеленогорска почти что в каждом повороте на дереве или столбе висели кладбищенские венки? – Сева задумчиво спрашивал дремавшего Максима, – это же все в основном бывшие друганы и братаны мои по бизнесу, фарца зеленогорская, мафия выборгская, эх! Сколько их тут полегло, – вздыхал Сева, глядя в окно микроавтобуса, – а ведь именно здесь и зарождался наш питерский капитализм!
– Как же плохо еще умеют рулить наши люди, – сказал вдруг очнувшийся от дремы Макс, – ну что ни поворот, то венок и траур! Надо что ли шоссе спрямить, или людей подучить…
– Э-э-э, нет, братан, это жизнь такая, это так сказать зеленогорский менталитет фарцовский в этом весь тут такой у нас, – вздохнул Сева и принялся рассказывать.
Сам я выборгский. И Были у меня кореша Геша Турмалай и Петя Чухонец. К письму и счету, равно как и к ботанике с географией все мы испытывали жгучую ненависть.
Зато с восьми лет полюбили, мы разглядывая порнографические картинки, "чистить морковку", а с девяти уже пристрастились к пиву и сигареткам, сам понимаешь, ну, а едва справили мы свои первые по жизни юбилеи, типа исполнилось нам по десяти, все дни стали мы проводить на Выборгском рынке возле продавцов матрешек и командирских часов. Здесь по нашему с корешами моими мнению и протекала самая настоящая жизнь. А за пределами же рынка, за исключением, разумеется ресторанов и казино, по нашему разумению жизни никакой не было, а было какое то скучнейшее прозябание.
Максим слушал приоткрыв один глаз, а Сева рассказывал.
– Именно на рынке по нашему с Гешей Турмалаем и Петькой Чухонцем убеждению, толкались носители истинных знаний, это продавцы армейских шапок – ушанок, понимавшие два десятка слов по фински, именно здесь играли накаченными плечиками "бычары" из бригады Семена-Бомбилы, что пасли здешние торговые ряды и проституток, именно здесь расхаживали фирмачи – финны и шведы, остановившиеся на пару часов в первом большом российском городе перед последним авто-броском на Ленинград.
Впрочем, к финнам у нас было двоякое отношение. С одной стороны это были господа в дорогих одеждах, располагавшие деньгами в иностранной валюте, одним словом люди приличные и достойные уважения, а с другой стороны это была "чухна белоглазая", в спину которым продавцы, понимавшие пару десятков слов по иностранному – а для нас с пацанами – просто академики, всегда хохотали и выкрикивали по- русски разные обидные слова… Я никогда не мог для себя взять в голову, почему такие от природы глупые финны – ну не мог же я не верить умным ребятам – продавцам, живут так богато и более того, дают жить и тем же самым продавцам, и "бычарам" и проституткам… Однако мы в пацанами по нашим тогдашним свойствам наших мозгов не могли надолго загружать голову какими бы то ни было размышлениями и поэтому приняли существующее положение вещей как данность. С десяти лет в наших головах устоялась такая космогоническая система мира где глупые финны покупали у умных выборжан шапки – ушанки и матрешек, а сильные и красивые "бычары" Семена – Бомбилы отнимали потом у продавцов часть наторгованного и ехали вечером в казино, где до утра пили с проститутками алкогольные напитки иностранного производства, и нам – пацанам, предстояло в этом мире найти себе место, достойное наших желаний и образования.
Гешу Турмалая заметил "сам" Сеня-Бомбила. Ему нужен был менеджер – администратор для нового вида предпринимательской деятельности. И Сеня сделал Геше предложение.
Суть бизнеса была проста. На все значимые, снабженные светофорами перекрестки и бензоколонки необходимо было расставить безногих алкашей. Алкашей таких было навалом, каждую зиму все большее и большее количество пьющих мужчин валяясь по пьяне на снегу, отмораживало себе нижние конечности, которые им бесплатно ампутировали потом в городской больнице. Так что кадровый вопрос в новом бизнесе решался весьма просто. Но этих алкашей было необходимо одеть и обуть в военную камуфляжную одежду, усадить их всех на инвалидные кресла – каталки и самое главное следить, что бы алкаш сидел на своем перекрестке все шестнадцать часов рабочего дня, и выполнял план… Триста финских марок в день с одного перекрестка.