Скованные намертво
Шрифт:
— Все вы заработали по исключительной мере наказания — этого не отнимешь.
— Но что-то незаметно, чтобы вы многим душегубам лоб зеленкой намазывали. Незаметно. Наше правосудие ни к чертям не годится, ты это прекрасно знаешь.
— Тут мы и приходим к мысли о том, что нужны санитары леса. Такие, как я.
Аверин кивнул. Что-то присутствовало в логике Ледокола, с чем он готов был согласиться.
— Приятное место, — сказал Аверин.
— Отличная кухня. Гигантские цены. Полный сервис. Хочешь, через полчаса здесь появятся лучшие девочки Москвы? А, давай вздрогнем? — лукаво посмотрел на него Ледокол.
— Нет, спасибо.
— Ты
— Нормальная тачка.
— Предложи я «Мерседес» тебе — а это мне раз плюнуть, — откажешься.
— А ты предложишь?
— Считай, что предлагаю. Не как взятку, а из уважения. Или любую другую машину — хоть нашу, хоть их.
— Откажусь.
— Правильно. Ты опоздал родиться. Тебе бы быть рыцарем христианского ордена.
— Или монахом, — усмехнулся Аверин.
Его позабавила мысль — монах с целым гаремом.
— Ты боец. В тебе есть правое неистовство. Ты не ломаешься, самбист. Еще по одной, — Ледокол поднял бокал. Они пригубили вино.
— А теперь к делам. Знаешь такого Акопа Дадашева?
— Глава пушкинской группировки.
— Уникальная личность. Под ним ходит армия отморозков. Воюет с Кавказом. Коллекционирует видеозаписи развлечений высоких чиновников и милицейских начальников, поэтому считает себя неуязвимым… Надо его тряхнуть.
— Зачем?
— Во-первых, если ты его тряхнешь через несколько дней, когда у него дома будет сходняк, задержишь двух человек, объявленных в розыск как исполнителей заказных убийств — Бубу и Батона. Мне сдается, ты их искал давно и безуспешно.
— Искал, — поморщился Аверин.
— И будет еще один человек — Игорь Нигманов по кличке Басмач. Авторитет из Узбекистана. Прибыл наводить контакты.
— Ну и что?
— Мне нужно, чтобы его задержали, а потом выпустили.
— В честь чего?
— Он иностранный гражданин. Ничего вы против него не наскребете. Вы его выпустите.
— А потом?
— А потом — мое дело, — Ледокол помолчал и протянул Аверину пакет с фотографиями истерзанных тел. — Это семья в Караганде. Муж, жена и двое детей. Его работа. И еще такие же дела. Его отпустили за недоказанностью.
— Зачем он тебе?
— Долги…
Аверин задумался.
— Санитары, самбист, — улыбнулся Ледокол. — Иначе не сделать ничего. Ты же сам знаешь это.
Аверин вздохнул. Он неожиданно вспомнил холодные глаза Новицкого, вспомнил его отморозков, расстреливавших стариков и женщин. Вспомнил многих других негодяев, с которыми сводила судьба. Подумал о том, что они считают, будто эта земля безвозвратно принадлежит им и они могут гулять по ней, как оккупанты по завоеванной территории.
— Я попытаюсь.
— Твои коллеги из Главного управления по оргпреступности давно собирались тряхнуть Акопа. Найди с ними общий язык.
— Откуда ты все знаешь?
— От верблюда. Давай еще выпьем.
— Давай.
Аверин пришел домой поздним вечером. Хмель выветрился из головы.
Пушинка сидела на серванте, рядом с фарфоровой фигуркой кошки.
— Картинка, — усмехнулся Аверин. — Пошли есть, кошка.
Ремизов выслушал соображения Аверина по поводу того, чтобы слегка растрясти Акоповку — так называли деревню в Пушкинском районе, где свил уютное гнездышко Акоп Дадашев.
— Насколько реально, что там появятся эти два киллера? — спросил начальник отделения.
— Они там будут. Через пять дней в
— Одни не поднимем.
— Не поднимем. Надо идти на поклон в ГУОП.
— Только этого не хватало, — поморщился Ремизов. Подразделения по борьбе с организованной преступностью создали не так давно. Сперва действовали специализированные шестые отделы в угрозыске — легендарные «шестерки», которым была придана самостоятельность. Через некоторое время они начали называться странно и маловразумительно — оперативно-розыскные бюро. Потом — управления по оргпреступности. Министр внутренних дел Виктор Ерин почему-то на дух не переваривал слово «борьба», поэтому управления приобрели достаточно странные названия: по оргпреступности, по обороту наркотиков, по экономическим преступлениям. По этому поводу давно потешалась оппозиционная печать.
Угрозыск считал своих коллег из РУОПов бездельниками. С самого начала было заложено, что управления по оргпреступности работают не от конкретного преступления, а от лица. Когда совершается убийство, на место происшествия выезжает угрозыск и ищет убийцу. РУОП же сначала находит убийцу, а потом выясняет, кого именно он убил и как это доказывать. Вот и получалось, розыск, как и встарь, драли за расследование конкретных преступлений, а бойцы с оргпреступностью слыли свободными художниками, творили «полотна», которые им нравились, и вместе с тем им выделяли огромные средства, проблемы с транспортом, вооружением, техникой там стояли гораздо менее остро, чем у любой другой службы. Идея создать мощную организацию типа ФБР, которая сумеет прищучить мафию по всем линиям, не обращая внимания на чины и звания, провалилась — какая власть позволит существовать монстру, который в конечном итоге ударит по ней? Энтузиазм сотрудников по выявлению преступлений века и высоких коррумпированных связей быстро загасили различными орг-мерами. Но информацию о преступной среде РУОПы стали собирать достаточно лихо и иногда работали весьма эффективно. Особенно это касалось использования силовых методов — тут у руоповцев равных не было и их страшилась самая отпетая братва.
Идти друг к другу на поклон или сотрудничать в этих двух ведомствах не особенно любили. Неприязнь давала себя знать, хотя часто между отдельными структурными единицами и сотрудниками складывались отличные отношения. Большинство оперов перекочевало в РУОП из того же уголовного розыска. В отличие от своего начальника, Аверин не испытывал к коллегам никаких сословных предубеждений.
"Бездельники чертовы» — это самые мягкие слова, которые можно было услышать от Ремизова по поводу своих коллег.
Последняя попытка наладить добрые отношения ГУУРа и ГУОПа закончилась плачевно. Сотрудник из оружейного отдела ГУУР выступал в роли мафиози-покупателя крупной партии оружия. В момент передачи руоповцы и сотрудники уголовного розыска намечали произвести задержание. Перед мероприятием внедренного сотрудника показали собровцам и сказали — этого не трогать, когда начнете брать всех после передачи оружия. Получилось все с точностью до наоборот. Прошла передача денег, сотрудник ГУУРа перегрузил несколько ящиков с оружием, тут последовала команда «фас», и первым спецназовцы измолотили именно оперативника, так что тот получил возможность отдохнуть от забот праведных в госпитале. «Напутали, с кем не бывает», — развели бойцы руками. После этого отношения между службами стали еще прохладнее.