Скованные одной целью
Шрифт:
– Какого хрена на сей раз тебе от меня надо?!
– Так поверил, что это я? – зашлась самодовольным смехом трубка.
– Ладно, это мы ещё проверять будем. А сейчас, козел, выкладывай. Небось, деньжат призанять хочешь?
– Очень рад, очень рад, что у тебя хорошее настроение. А то, помню, раньше как позвонишь, так ты просто в припадке бился. Помнишь?
– Я все помню. Но помнишь ли ты, что за мной никаких долгов нет? Помнишь, что Маньяка мы замочили? Может, хватит, урод?!
– Я не урод, – попытался сыграть возмущение Сисадмин. Однако ничего у него не вышло из-за распиравшего его самодовольного
– Блин, забодал! – взревел Танцор так, что у Стрелки угрожающе наполовину раскрылся правый глаз, сверкнувший зеленым кошачьим пламенем. – Что надо?!
– Неужто ты не догадался, старый пень?!
– Я старый пень? – подавился Танцор собственными словами.
– Ну, не Стрелка же!
– А ты кто?
– Я – Сисадмин. А доцент тупой, Авас зовут.
– Понял. Что ли, по поводу трех отрезанных ног?
– Ну, вот, наконец-то! – обрадовался Сисадмин. – Ты должен расследовать это дело. Кто отрезает ноги? Чьи? Зачем? Ну, и прекратить это безобразие. Ты ведь знаешь наш девиз: «Зло должно быть остановлено и сурово наказано!» Все понял?
– А деньги?
– Какие деньги? – изумился Сисадмин почти натурально.
– Как какие?
– Гонорар за выполненную работу!
– Побойся Бога! Кто на четверых осенью получил четыреста кило баксов?
– Ну и что? Я же буду жизнью рисковать!
– Будешь. Если, конечно, круглый дурак, – непонятно зачем начал давить на честолюбивую железу Сисадмин. – А для умного и опытного человека, каковым ты являешься, риск минимален.
– Но он все же есть?
– Ладно, твоя взяла. С этих самых скотов, перед тем как их замочишь, получишь, сколько тебе надо.
– Не понял.
– По имеющимся у меня сведениям, там должно быть минимум двадцать лимонов. Хватит?
– Нет, это неконкретно.
– Возьмешь пять лимонов. Это конкретно?
– Не только неконкретно, но и мародерством называется. Я у трупов карманы не обшариваю.
– Ну, знаешь ли, – похоже, по-настоящему возмутился Сисадмин. – Хватит мне тут Ваньку валять! Порядочный выискался!
– Да уж какой есть.
Сисадмин, вместо того чтобы взматериться, как пьяный шкипер, неожиданно взял паузу. И что-то забормотал потихоньку, слышны были лишь обрывки числительных: «…дцать, вое……над… сор…»
– Ладно, слушай внимательно условия контракта, – наконец-то отозвался он. – Ты устраняешь ту контору, которую надо устранить. Если справишься без всякой крови, хоть это и невозможно, то получаешь на всю команду три лимона. За каждого убитого подонка из этой суммы вычитается сто штук. Понял?
– Понял. Что дальше-то?
– Нет, ты не понял, как я погляжу. Конечно, можешь нанять фронтовой бомбардировщик и раздолбить там все в мелкую крошку. По моим подсчетам, это будет пятьдесят – шестьдесят трупов. То есть перебор по отношению к отпущенному тебе лимиту в тридцать убиенных. Следовательно, будешь должен мне два-три лимона. Теперь, наверно, все понял?
– Теперь понял.
– И теперь ты ни хрена не понял! – залился бабьим смехом Сисадмин. – Если
– Да шел бы ты!.. – зло крикнул Танцор. И швырнул трубку с такой силой, что в церквушке напротив начали тут же звонить.
В тот же момент ярко вспыхнула лежавшая на столе и никого не трогавшая «Наука логики» Гегеля. И тут же сгорела без дыма, без пепла и даже без запаха.
Опять раздался звонок.
– Ну, что? – саркастически спросил Сисадмин. – Или ты меня опять посылаешь, и я тут же сжигаю дотла квартиру вместе с тобой и Стрелкой, или мы начинаем сотрудничать. Ну? Готов повторить подвиг Джордано Бруно или как?
– Черт с тобой, – подавленно ответил Танцор. –Но зачем же книги жечь?
– А, никакой логики все равно нет! Это одни бесовские выдумки. И диалектики тоже нет. Ее ещё Хайдеггер отменил. Так что давай, действуй. Счетчик включен!
Отхлебывая кофе и попыхивая душистым голландским табачком, Танцор рассказал Стрелке о вчерашнем приключении. Подробно и обстоятельно, не упустив ни одной мелочи, которая могла бы пролить свет на это темное дело. Описал даже свое внутреннее состояние, даже ассоциации, возникшие в связи с соловьиным пением.
Стрелка выслушала всю эту кафканиаду на удивление спокойно. То ли ещё не проснулась окончательно. То ли уже свыклась с тем, что всю оставшуюся жизнь они с Танцором будут куда-то нестись на джипе, рискуя свернуть голову, кого-то выслеживать, в кого-то стрелять как одиночными, так и очередями, кого-то взрывать на земле и в воздухе, на воде и под водой, на горных вершинах и во чреве метро. Это и будет способ и смысл их существования, дающий и кров, и хлеб насущный.
– Да, это называется социальной санитарией, – сказала она задумчиво. Сказала скорее себе, чем Танцору.
Танцор мгновенно врубился:
– Да, мать, дело у нас хоть и хлопотное, но вполне благородное. Полезное для общества. Как говорили в старину, мы проводим линию партии и правительства. Раз сказал президент, что надо мочить бандитов, где бы они ни попались, значит, будем мочить!
– Ладно, мочильщик, – решила прервать это словоизвержение Стрелка, – давай-ка посмотрим криминальные сводки. Может, там что-то есть.
Посмотрели. Вооруженное нападение на инкассаторов в Медведкове. Двойное самоубийство в Бирюлеве. Четыре квартирные кражи. Пьяная перестрелка в Печатниках. Восемь автоугонов. Два изнасилования. Убийство председателя правления банка «Монблан». Ликвидация наркопритона в Бибиреве. Убийство на бытовой почве во время совместного распития. Мошенничество в особо крупном размере…
В Сокольниках же была тишь да гладь, да божья благодать. То есть никаких трупов. Словно за ночь их целиком – с костями и с одеждой – съели дикие парковые животные.
– Чистильщик четко сработал, – прокомментировал этот парадокс Танцор. – Видимо, сильно не хотят засветиться. Наверняка все это произошло поблизости от какого-то очень баблового места.
– Похоже, – согласилась Стрелка. – Значит, надо идти на разведку.
– Прям щас?
– А чего тянуть-то? Позавтракаем и двинем.
– Нет, дорогая, двину я один. Твоя жизнь драгоценна. И рисковать ею у меня нет права, – сказал Танцор и начал прижиматься к благоухающей сиренью Стрелке.