Скрам 2
Шрифт:
– А вы, Наталья Олеговна, расскажите, как прошел концерт. Если не считать неприятного скандала, действительно ли Алпаров так гениален, как о нем говорят?
В этот момент моей руки, лежавшей на столе со стороны Адриана Аароновича, коснулся краешек хлопчатобумажной салфетки, которую он только что положил на стол. Салфетки были большими, а места между нами практически не было. Я снова залилась краской.
– Я… я не очень хорошо разбираюсь в классической музыке. Если совсем честно – я впервые была на живом концерте.
Мне показалось или я все-таки уловила
– Но мне показалось, что звучало очень красиво, – поспешила добавить, желая отвлечь собеседников от созерцания моих покрасневших щек.
– Ну, – опять крякнул Расторгуев, подмигнув мне через свои очки, – в таком случае, есть надежда, что Адриан Ааронович не зря во второй раз согласился ему помочь.
– Вот так номер! Адриан Ааронович! – Академин возмутился и даже отложил вилку с ножом. – Неужто вы решили помочь этому прохиндею?! Я как увидел, какой грязью этот Алпыгин…
– Алпаров, Борис Емельянович, – поправил его дворецкий.
– Да не суть! Алпыгин, Алпаров… Как он посмел так отзываться о вас? И еще по Наташеньке… В смысле, по Наталье Олеговне прошелся. Мол обманули вы его. Это ж как обманули-то? Тем, что билеты на его паршивый концерт купили? Или тем, что заставили негодяя доиграть? А я помню, помню, сколько раз Давид Ааронович пробовал устроить вам личный концерт, а он все отказывался. И деньги, заметьте, не возвращал. Ишь, цаца!
Я давно заметила, насколько спокойно Адриан относился к своим домашним. Вот сейчас, к примеру, Академин повысил голос, говорил много, а Шагалов преспокойно ужинал и ничто ему не мешало. Похоже, все-таки все очень зависит от того, кто тот человек, повышающий голос. Хаотично бегущая толпа? Но она будет неприятна любому человеку. Как в консерватории этим вечером – все зрители разом ринулись на выход, чуть друг дружку не затоптали, не смотря на дорогие костюмы и платья. По дороге успевали ругаться, как пьянчужки у нас в Вельске.
– Ой, не говорите, не говорите, – показав на собеседника вилкой, закивал седой головой Михаил Павлович. – Им бы только попасть к Адриану Аароновичу на встречу. Что не сделают ради этого!
– Согласен, с вами. Даже концерт прерывают, – в свою очередь Академин указал своей вилкой на Расторгуева и потряс ею в воздухе, получилась своеобразная дуэль, мужчины не касались предметами, но выглядели в этот момент презабавно. – Как только услышат фамилию Шагалова, так сразу спрашивают «который».
– Вы думаете? – почесал гладковыбритый подбородок Расторгуев. – Думаете, это был запланированный акт?
– Вполне возможно!
– А что мы гадаем, собственно? Давайте спросим у Натальи Олеговны. Вы же видели его, – дворецкий уставился на меня, – как считаете? Он специально подстроил срыв концерта?
За меня ответил тот, от кого этого ответа никто не ждал. Адриан Шагалов задумчиво произнес:
– Н-нет, Алпаров н-ничего не подстраивал. Он артист, импульсивный. Если бы он б-был настолько умен, то сразу бы догадался о прослушке у себя д-дома.
Я продолжила за Шагалова:
– Вместо этого он сорвал концерт и топал ногами, требуя, чтобы кто-нибудь, он сам не знает кто, разобрался с его проблемами.
– А он топал? – толкнул меня плечом в плечо Академин.
– Еще как! Топал и кричал. Требовал отвезти его в сумасшедший дом.
– И вы, Наташенька, пообещали ему аудиенцию у Адриана Аароновича? – опять толчок в плечо от повара.
– Пообещала, – покаялась я, опустив голову.
– А он?
– А он обещал, что пройдет инструктаж, прежде чем входить в ложу, а сам ворвался туда, топая ногами и крича.
– Ну, понятно, – вздохнул Расторгуев. – Хорошо, что с вами был Давид Ааронович. Хоть характер у него тяжелый, но вам, Наталья Олеговна, при всем желании с вашим хрупким телосложением и добрейшим нравом не выстоять против опытного дебошира.
– А Алпаров дебошир, – поддержал дворецкого Академин, показав указательным пальцем вверх.
Под их разговор, мои мысли унеслись в тот момент, когда я поднялась к Адриану Аароновичу в кабинет, уговорить его встретиться еще раз с Алпаровым. Естественно, было бы разумнее выставить композитора за дверь – зачем этот скандалист с большим именем сдался моему начальнику? С одной стороны. Но с другой… Я все никак не могу забыть, как оживал Адриан в те моменты, когда ему подкидывали загадки. Стоило ли снова ворошить все? Я решила рискнуть – как минимум предложить я могу, а он может отказаться. В конце концов, если бы он сказал мне выставить вон Алпарова, я бы так и сделала тем более, что охранник все еще находился в квартире. Я постучалась в кабинет к Адриану и вошла без разрешения – он бы никогда не ответил на стук.
Продумала каждую фразу и встав сбоку от его стола, чтобы не раздражать его лишний раз, сообщила:
– Пришел Алпаров. Просит прощения. Очень хочет, чтобы вы ему помогли. Распутать его дело.
Повисла пауза. Адриан довольно долго молчал, в то же время мою голову немного повело. В кабинете были закрыты окна, здесь теперь везде двойная защита, которую установили после нападения убийцы. Комната наполнена теплом и приятным, очень тактичным запахом его одеколона. Шагалов спокойно произнес:
– Х-хорошо.
А потом добавил, не поднимая ни головы, ни кофейных глаз:
– П-после ужина.
Выходя из кабинета, в голове пронеслась мысль, что я готова хоть десять раз сталкиваться с таким вот Алпаровыми, лишь бы у меня был повод и возможность снова и снова входить в его кабинет. Я спускалась по лестнице и чувствовала, как горели мои глаза.
Глава 6
По просторной квартире разлился мелодичный звук, Расторгуев допил свое вино и промокнув губы, поднялся из-за стола: