Скрипач
Шрифт:
— Ну, — спохватился он, — мне пора. У меня сейчас еще один номер. Он должен вам понравиться.
Вспомнив, что творилось со мной во время исполнения первой мелодии, я запаниковала. До меня дошло, что на этот раз я с собой не справлюсь и тоже пущусь в безумный пляс. А тут еще эта его страшная легенда. Я представила толпу танцующих трупов и решила, что пора уходить отсюда.
— Мне тоже пора, — сказала я, хватая свою сумочку и поднимаясь со стула. — Уже поздно.
— Прекрати! — возмутилась Галина. — Какое поздно. Детское время. Ты, как хочешь, а я никуда не пойду.
— Ну, тогда я уйду сама, — упрямо заявила я.
— Иди, монашка чертова! — вырвалось у Галки. — Когда ты уже повзрослеешь?
— Наверное,
Звуки скрипки застали меня у дверей. Захотелось вернуться, но я лишь ускорила шаг. Хватит с меня этих экстремальных концертов, мои нервы на такое не рассчитаны.
Только на улице я смогла немного взять себя в руки. На душе у меня было тревожно и сладко. Я шла по скрипучему снегу, и мне казалось, что это не снег скрипит, а играет скрипка. Перед глазами постоянно возникало его лицо.
Все, я его больше никогда не увижу. В «Империю» меня теперь не заманишь.
Мороз пощипывал за нос, ветер бросал в лицо хлопья снега. Вокруг ни души, хотя еще не слишком поздно. Как будто все вымерли. Я шла к автобусной остановке и плакала. Зачем я ушла? Вот ведь дура! Но теперь уже возвращаться не имело смысла, нельзя же выставлять себя полной идиоткой.
Стоя на остановке и всматриваясь в проезжающие мимо меня машины, я думала лишь о нем, об этом загадочном скрипаче, имя которого я так и не узнала. От одной только мысли, что это была наша единственная встреча и больше мне ничего не светит, хотелось развернуться и бежать обратно. А потом уже не контролировать себя, а просто влиться в толпу танцующих людей и ни о чем не думать. «Чертова монашка» — как же правильно Галюня меня обозвала! Впервые за всю жизнь мне пришла в голову мысль, что что-то я делаю не так, что живу неправильно, как робот, а не как человек. Нельзя всегда поступать так, как надо, человеку ведь свойственно ошибаться.
Когда подошел мой автобус, я уже успела успокоиться и вернуть свое привычное состояние. Лишь легкая грусть напоминала о скрипаче.
Глава 4
Я сходила с ума. Ничего не могла с собой поделать. Этот скрипач не выходил у меня из головы. Он даже стал мне сниться, и часто среди ночи я просыпалась вся в поту от страха и от желания. Никогда раньше со мной такого не было. Все мысли были только о нем.
Однажды я чуть не сорвалась. Решила пойти к «Империи» и дождаться, когда он выйдет после своего выступления. И ведь пошла бы, остановило меня только то, что я понятия не имела, из каких дверей он появится. В «Империи» три выхода: парадный для посетителей, служебный для обслуживающего персонала и аварийный на всякий пожарный случай — и он мог воспользоваться любым из них.
Я ела, пила, училась, словно по инерции. Стоило лишь закрыть глаза, как тут же возникал его образ. Как наяву я видела его бледное лицо, хищный нос и удивительные глаза, постоянно меняющие свой цвет.
…Он подошел ко мне, положил свой острый подбородок мне на плечо и нежно взял за руку. Сначала я застонала от его прикосновений, а потом меня охватил страх, даже не страх, а панический ужас, потому что до меня дошло, что я больше не человек, а скрипка. Он водил своими длинными, гибкими пальцами по моей руке, заставляя петь, стонать и вздыхать. Во сне я не могла и не хотела этому сопротивляться. В какой-то момент я попыталась взбрыкнуть и освободиться, и тогда он взялся за колки и принялся натягивать на мне струны. Это было больно. Как-то я лечила больной зуб, и когда стоматолог, намотав мой нерв на иголку, резко дернула, у меня в глазах потемнело. Но боль была молниеносной. Продлись она дольше, я бы, возможно, умерла. Во сне я испытала нечто подобное, только там боль длилась и длилась. Не в силах больше терпеть, я закричала и проснулась.
За окнами
Говорят, что это к чьей-либо смерти. Но я никогда не верила в приметы. Подошла к окну и попыталась что-то увидеть сквозь бесконечный снежный туман. Но за этим белым клубящимся дымом невозможно было что-либо разглядеть.
Утром, разбитая и уставшая, я поплелась в универ. По дороге я всматривалась в лица прохожих, надеясь увидеть его лицо. Напрасно.
— Мария, с вами все в порядке? — услышала рядом знакомый голос и, обернувшись, увидела нашего преподавателя по психологии управления Олега Романовича.
— Все нормально, — ответила я тихо, а про себя добавила: «Если не считать того, что я схожу с ума»
— Мне кажется, — проникновенным голосом продолжил преподаватель, — что с вами что-то произошло. Я ни на чем не настаиваю, но вам просто необходимо перед кем-то выговориться.
— Олег Романович, — грустно улыбнулась я ему, — я хотела бы задать вам один вопрос.
— Да сколько угодно!
— Понимаете, мне не дает покоя одна вещь, которую я недавно наблюдала. Вы же знаете, что я не верю ни в какую мистику, но тут… — я запнулась, — мое неверие, кажется, пошатнулось. Я не могу найти объяснение тому, что со мной, и не только со мной, произошло.
Он не стал задавать наводящие вопросы и терпеливо ждал, когда же я, наконец, все ему объясню. И я не выдержала, рассказала все или почти все. Умолчала лишь о своих снах и о том, что скрипач этот мне далеко не безразличен — пусть думает, что у меня ко всему этому делу чисто профессиональный интерес.
— Скажите, Олег Романович, что это такое, если не чертовщина? — закончила я свой рассказ вопросом.
— Ну что вы, Мария, — рассмеялся старик, — никакой чертовщины в этом нет. Вы что-нибудь знаете о техниках НЛП?
— Очень поверхностно, — призналась я.
— У вас все впереди. Думаю, что ваш скрипач использовал эриксоновский гипноз. Скрипка — удивительный инструмент, и для того, кто ей владеет в совершенстве, не составит труда использовать ее в качестве манипулятора. Скрипка умеет подражать человеческому голосу, вздохам, крикам, менять интонацию, а именно это используется в эриксоновском гипнозе. Предположим, я рассказываю вам какую-то историю, не имеющую к вам лично никакого отношения. В нее я вставляю небольшие отрывки — своего рода послание к вашему подсознанию, и вот их-то я интонационно выделю. Поверьте, Мария, так можно заставить человека сделать то, что вам нужно, а сам он об этом даже не догадается. Лишь потом будет удивляться своему поступку и не понимать, что это такое на него нашло. Это не прямое воздействие на психику человека. В отличие от обычного гипноза, в этом случае человек не осознает, что им кто-то пытается манипулировать, и не защищается. Человек в этот момент в сознании и прекрасно понимает, кто он такой, где находится, способен разумно мыслить. Кстати, а вы знаете, что предполагают, будто Паганини использовал эриксоновский гипноз? Сейчас я, пожалуй, не стану читать вам лекцию на эту тему — времени маловато, но если вас это интересует, то я могу вам подсказать, к каким источникам стоит обратиться.
У меня как будто гора с плеч упала. Стыдно признаться, но я уже почти поверила в дьявольскую природу моего скрипача. А все оказалось так просто и так банально! Да уж, незнание порождает суеверия, или как там у Гойи: «Сон разума порождает чудовищ».
— Спасибо вам, Олег Романович, а то я чуть было не погрузилась в средневековое мракобесие, — улыбнулась я.
— Ну, Мария, в таких случаях всегда надо искать разумное объяснение. Не все то, что кажется странным и мистическим, таковым является. Рад, что смог вам помочь, если, конечно, смог.