Скрипка неизвестного мастера
Шрифт:
— Нечестно — пятеро на одного, — засопел Кешка, упихивая книгу в сумку.
— Потому что наше дерево, — упрямо сказал какой-то малыш из пушкарей.
— А вот и всё равно наше, — пробормотал Кешка и спрыгнул вниз. Нечестно. Пушкари — так, мелкота, но вот Герцель… Этот оказался на голову выше, да и глаза какие-то сумасшедшие. Неожиданно он схватил Кешку за воротник и заорал прямо в ухо:
— Самый честный, типа, да? Значит, по-честному хочешь?! Ну-ну. Давай, приводи своих дурачков. Решим, чьё дерево. Давно пора, —
У Кешки вспыхнули уши.
— Ещё чего… Больно страшные, от горшка два вершка, — он старался не глядеть на Герцеля. — Давай через час, на этом же месте.
— Идёт, — сказал Герцель. — Скажи спасибо, что я такой сговорчивый.
И Кешка помчался. Страха не было. Он никогда ещё не дрался по-настоящему, так, только возился со своими же… Как это, интересно — по-настоящему!? Папа рассказывал — вот они дрались… «Нежное поколение», говорил он про Кешку. Ну-ну. Сейчас собрать всех — Тигра, обоих Мельников, здоровенного Прохора, мушкетёра Арсения, Егорку — ну, они им покажут! Они у них попляшут — эти пушкари недобитые…
Кешка с пылающими ушами влетел во двор. Пусто… Нет, не может быть! — он сначала даже не поверил. Помчался за дом, в соседний двор — пусто! В футбольной коробке — тишина… Куда же они делись, умерли, что ли, все?!
Кешка помчался по квартирам, собирать людей. Но где-то в животе уже шевелилось холодным червяком нехорошее предчувствие.
Так всё и оказалось — братья Мельники укатили к бабушке. Прохора дома заперли, наказали (сумасшедшая мамаша Прохорова — разве можно живого человека в доме запирать, а вдруг пожар?!). Арсений тоже выступил — они с классом пошли в цирк. Это же надо, в цирк!
К Егорке Кешка уже не пошёл. Толку от него, щуплого маленького очкарика… Он, конечно, отчаянный, только побьют его, да и всё. Кешка понял — к пушкарям пойдут они с Тигром. Вдвоём.
Только бы Тигр оказался дома…
А, так вот же он сам — выходит из подъезда!
Кешка бросился к нему:
— Ох, Тигр! А я уж испугался, что тебя нет… Никого нет! Как хорошо, что ты…Ты мне нужен ужасно! Пойдем! Знаешь…
Но Тигр перебил его:
— Я, Кеныч, не могу сейчас. У меня сольфеджио. Давай потом, ладно? Ты чего такой — случилось что?
Земля, всегда такая надежная, вдруг поплыла под Кешкиными ногами.
— Да нет, ничего не случилось… Ты иди на свое сольфеджио … Иди-иди!
— Кешка, ты чего?!
— А ничего! Ты иди, раз тебе так надо… Раз у тебя это, сольфеджио…
И Тигр обиделся. Развернулся и ушел со своей зеленой папочкой.
Если бы Кешка только объяснил ему… Но… Друг, называется! Он даже не стал ничего спрашивать! Он же сразу — сольфеджио! Ух, слово-то какое мерзкое. Что можно объяснить человеку, у которого — сольфеджио?!
А ведь должен был сразу понять, что да — случилось, что нужен, что… Ведь он раньше угадывал, всегда!! А тут — не понял. Ничего он не понял.
И как же раньше Кешка не замечал! Ведь это уже давно — Тигр-то уже как бы и не с ним! Всё из-за этой музыки своей. «Мне, Кеш, заниматься надо». Вечно ему — заниматься. Тоже, великий музыкант нашёлся. И даже на уроках — он не слышит Кешку, не замечает! Всё о музыке своей, наверно, думает. Не видит, что у них с Кешкой ответы не совпадают. Не совпадают!!
Весь вечер Кешка провёл на дереве, с Лёвкой Герцем. Он оказался очень даже ничего, этот Герцель — тоже растерял всех своих бойцов, пришёл один. Малышей разогнал по домам. Непонятное «Герцель» оказалось просто от фамилии, от Герца. Выпросил у Кешки «Капитана Немо» — книжки Лёвка любил, а мама ему не разрешала читать, из-за глаз. Ещё Лёвка рассказал, что у него отец — профессор, почему-то уехал в Голландию и там преподаёт математику. Но уж это он загнул, конечно. Лёшка Мельник говорил, что у Герцеля и отца-то никакого вообще нет.
Всё равно хороший парень оказался этот Лёвка Герц, хотя и сочиняет много. Здорово, что они подружились.
Только никто и никогда не заменит Кешке Тигра. Уж лучше бы Кешку сегодня побили…
Он шел к музыкальной школе. Уроки давно закончились. Огромные пустые окна, гулкая тишина. Кешка поднял с земли гладкий, ловкий булыжник.
Зазвенело, брызнуло фонтаном стекло. Кешка ждал — прибежит сторож, или завоет сигнализация, поднимется шум. Нет, ничего не случилось — в маленьком скверике рядом со школой ни души. В свете фонаря смотрела на Кешку из аккуратного черного треугольника тишина.
Легче не стало. Возле самого дома Кешка аккуратно наступил в лужу еще сухим левым ботинком, и, хлюпая, зашёл в подъезд.
III. Дедушка
А через неделю у Кешки был день рождения. Он так его ждал, так хотелось праздника! Но день почему-то оказался не праздничный, а самый обыкновенный, и Кешка ходил хмурый и злился непонятно на что.
Заскочил Тигр, подарил «Таинственный остров» в дурацкой обложке. Кешка рассказывал ему, конечно, эту историю с пропавшей папиной книгой. Выходит, Тигр запомнил! Кешка кивнул, подержал подарок в руках и равнодушно поставил на полку. Тигр всё понял и довольно быстро ушёл.
Были и другие ребята, Арсений всё пытался Кешку растормошить. Но Кешка засел в углу с Егоркой за шахматами, и даже с каким-то удовольствием впервые в жизни ему проиграл. Разошлись рано.
— Не заболел? Чего ты скучный такой? — спросила мама.
Кешка помотал головой — мол, и сам не знаю, праздник, а грустно.
— Взрослеешь, — вздохнул папа и потрепал Кешку по макушке.
А мама как-то странно посмотрела на него и вдруг спросила:
— Кешка, а ты помнишь дедушку Иннокентия Михалыча?