Скрипка синьора Орланди
Шрифт:
Володя записал на поданном ему листке бумаги свое имя и номер телефона, завернул футляр со скрипкой в тряпицу и ушел. Он был доволен собой, тем, как вовремя ввернул упоминание о "Решетове", тем, что сказал и о письме, - эта деталь тем более могла заинтересовать Решетова, этого то ли безумца, то ли просто очень злобного человека.
Володя лежал на диване два дня и все обмозговывал, как вести себя, когда встретится с коллекционером. Иногда его мысль была такой бессильной и скудной, что Володе хотелось просто разыскать того самого полковника милиции, глуповатого, но честного мужика, и все рассказать ему до мельчайших деталей - пусть берет своих оперативников и хватает Решетова в момент встречи. Он так бы и сделал, если бы был твердо уверен в том, что коллекционер позвонит, если бы знал наверняка, что скрипка Орланди не спрятана где-то, а находится на его второй квартире или даже на первой, все равно.
С какими доказательствами милиция повяжет Решетова? Ничего против него нет. Вот если бы скрипач Маркевич опознал его - да, дескать, уговорил меня этот господин поиграть на скрипке. Можно было бы найти и музыканта из того камерного оркестра, на концерте которого случилась паника во второй раз. Но обвинения на этом не построишь - он никого не убивал, не грабил, да и причинять вред здоровью тоже не хотел. Просто причуда такая явилась хотел, чтобы на его скрипке музыканты концерты играли. Эх, нельзя мне идти в милицию - глупо получится!
Телефонный звонок раздался часа в три дня, и Володя, почти не веривший в то, что Решетов ему позвонит, пошел к аппарату медленно и нехотя, однако он тут же весь собрался, едва услышал в трубке вежливое:
– Здравствуйте, мне нужен Володя. Я по поводу продажи скрипки.
– Да, я слушаю вас!
– Володя не сумел сдержать своего восторга.
– Нет, это я слушаю вас, Володя. Мне интересно взглянуть на вашу скрипку.
– А кто вы? Решетов?
– уж очень поторопился Володя с вопросом.
– Да зачем вам какой-то Решетов?
– вполне справедливо удивился мужчина.
– Я вам даю за инструмент деньги, ведь вы ради них продаете скрипку?
Володя был в растерянности - как он не подумал раньше, что продавец из комиссионки мог дать телефон любому, кто согласился бы купить старинную скрипку. А если это действительно звонит Решетов, нельзя его вспугнуть слишком явным интересом к его особе. Нужно было соглашаться на встречу, а там и решать - продавать скрипку или нет.
– Да, мне нужны деньги. Давайте встретимся, - предложил Володя и вдруг добавил: - А письмо с собою захватить?
– Какое письмо?
– удивились на другом конце провода.
– Ну то, старинное...
Там помолчали, потом послышалось небрежное:
– Возьмите, посмотрим, что там у вас за письмо. Где встретимся?
– Где-нибудь в районе Невского через час.
– Идет. На канале Грибоедова, рядом с Храмом-на-крови, со стороны Михайловского сада будет стоять красный "шевроле". Я буду ждать вас, Володя. Прошу не опаздывать.
Футляр со скрипкой, так и завернутый в старый пододеяльник, письмо, но без чертежа были извлечены за три минуты.
"Что мне может ещё пригодиться?
– стал лихорадочно соображать Володя.
– Нож? Нет, отпадает. Может быть, жевательная резинка? Вдруг придется уши затыкать? Нет, резинку не возьму! Орланди советовал деду Крейнцвальда затыкать уши воском, как это делал Улисс на корабле. Я знаю, где мне взять его! У мамы есть восковая свеча - принесла из церкви. Ее-то я и возьму с собой, хоть и не знаю, понадобится ли, так, на всякий случай!"
Засунув конверт с письмом за ворот футболки, чтобы не занимать им руки, Володя со скрипкой вышел из квартиры. Троллейбус, почти пустой, подошел быстро, и, сидя у окна, Володя весь ушел в обдумывание плана своих действий, и главным для него сейчас казалось определить при встрече с незнакомцем, тот ли он человек, который обладает скрипкой синьора Орланди.
Наверно, он пришел на место встречи рановато - никого напротив прекрасного собора не было. Машины проносились мимо, а красный "шевроле" все не появлялся.
– Володя?!
– вдруг окликнул его кто-то.
Мальчик обернулся - метрах в пяти от него, подойдя незаметно со стороны Михайловского сада, стоял невысокий мужчина самой неприметной наружности. Володя проходил мимо таких мужчин, не обращая никакого внимания, потому что ничего ни в лице, ни в манерах, ни в фигуре такого сорта людей не было примечательного.
"Тусклый, как выцветшая рубаха!
– вспомнил вдруг Володя слова скрипача Маркевича о мужчине, принесшем ему скрипку.
– Это он! Сам Решетов, Решетка, Решето!"
– А я думал, вы на машине приедете, - улыбнулся Володя, подходя к мужчине.
– А я на ней и приехал, только здесь останавливаться нельзя. Оставил её на Инженерной. Ну, где мы с тобою посидим?
– спросил "поблекший".
– Может, в садике?
– Пойдем. Вон и свободная скамейка.
Когда сели, мужчина посмотрел на Володю своими серыми, водянистыми глазами с рыжеватыми ресницами и сказал:
– Ну, показывай, что ты там принес. Тряпочку сними, футляр дай мне. Его я только приоткрою - и мне все станет ясно.
Владелец "шевроле" положил футляр к себе на колени, щелкнул замками. Крышка была откинута, и тотчас раздалось длинное "мда-а", в котором невозможно было заметить ни восхищения, ни разочарования - такое же бесцветное "мда-а", как вся внешность покупателя.
– Ты сказал в магазине, что имеешь скрипку Страдивари?
– Да, сказал, - признался Володя.
– Очень похожа на настоящего Страдивари, только нет клейма.
И тут Володя будто понесся вниз с горы, позабыв об опасности:
– Да, я говорил, что это Страдивари, чтобы повысить цену, но я-то знаю, что это скрипка не Страдивари, а его ученика Орланди. Вы слышали когда-нибудь об этом чудодее?
Володя внимательно смотрел прямо в глаза мужчине и видел, как заплясали искорки в его льдистых глазах, ставших живыми и даже интересными.
– О чудодее Орланди? Нет, ничего не слышал.