Скучная Жизнь 2
Шрифт:
— При чем тут армия?! Это же школа!
— Армия, школа, детский сад, коллектив садоводов-ботаников или уличная банда — принципы управления везде одинаковы. Разделяй и властвуй, как говаривал Николо Маккиавели, жалкий неудачник, которого вышибли из политической жизни, совсем как принцессу Ирулан, которой только и осталось что писать книжки. Юэ, Юэ, тысячи смертей мало для предателя Юэ!
— Иногда я ни черта не понимаю из того, о чем ты говоришь… — признается Бон Хва: — и это совсем не весело.
— Так вот, малыш, в школе, в этой элитной школе для детей богатых родителей — этих самых детей готовят к жизни. Не к существованию в идеальном обществе с идеалами и правосудием, с розовыми сферическими пони в вакууме, а именно к обычной жизни.
— Но… я этого не видел. Школа как школа.
— Это потому что ты не замечаешь. Ну и репутация у тебя установилась. Как говаривал классик — прокатилась дурная слава что похабник ты и хулиган. А ты у нас вообще ни черта вокруг не видишь, а между тем в классе и за его пределами постоянно конфликты идут. Даже того же Ёджона вспомни — как он себя сейчас в классе ведет? Видел что у него синяк под глазом? Нет? Невнимательный ты малыш… а ведь он твой друг. Был.
— Ёджон сам виноват! Он поступил как… и вообще! И… стой, ты же про армию говорил. Что страшнее чем сержант в армии? Генерал?
— Мда. А ведь говорил, что тебя травили в младшей школе. Когда сержант орет на тебя, когда заставляет в пятый раз подать пузом в грязь, едва только ты почистишь свою форму, когда приказывает отжиматься или бежать — это все ерунда. Настоящие испытания начинаются тогда, когда против тебя весь коллектив. Твои же собственные товарищи. Для этого сержант и выбирает Самого Хренового Солдата. И вся рота получает взыскание только потому, что у рядового Двойное Дерьмо — плохо вычищены пуговицы. Вся рота одевает противогазы, бронежилеты с полной боевой нагрузкой и бежит десять километров, потому что рядовой Двойное Дерьмо — не уложился в норматив. Вся рота стоит полночи под дождем, распевая строевую песню, потому что рядовой Двойное Дерьмо — не выучил слова. И вся рота, в полном составе — начинает ненавидеть рядового Двойное Дерьмо, понимаешь? Задача инструктора — не дать кадетам объединиться против сержантов и командиров, а сделать их разобщенной группой, где каждый за себя. И каждый — боится стать следующим рядовым Двойное Дерьмо. Ты просто представь, что все твои одноклассники — страдают из-за одного человека и при этом — живут все вместе в бараке. Как быстро ненависть приобретет форму физического насилия? Чтобы противостоять обществу — нужно иметь не только физическую силу, но в первую очередь — моральный стержень и очень много энергии. Если тебя весь день изматывают физически, доводя до полного истощения как физического, так и морального, то к вечеру никакой энергии не остается. А там ведь придется драться в туалете. Или терпеть тычки… в общем никто не хочет стать рядовым Двойное Дерьмо, потому что жизнь твоя превратится в ад.
— Но при чем тут Су Хи?!
— Школа — такое же дерьмо. В коллективе обязательно есть пария. Если нету — то коллектив его или ее — назначит. Вот пришел мальчик в школу и скажем — ширинку забыл застегнуть. Если иных кандидатов на ученика Двойное Дерьмо нет — то он и станет таковым. В данном случае под раздачу попала именно Су Хи, потому что ее мама совершила поступок, который отразился на жизни Куоко. А Куоко изначальна была более популярна, а тут еще и такое событие. Все остальные встали на сторону Куоко, вот и все. Су Хи же в свою очередь — не огрызнулась вовремя, не обозначила свои границы, слишком легко сдалась, не дав отпора. Если бы она — стала себя отстаивать, то они попросту подрались бы с Куоко. Может даже ее избили бы толпой, весь этот кружок юных садистов. Но после нескольких таких стычек они бы от нее отстали. Особенно если бы она сделала такие вот драки — неприятными
— Как она — может отвечать за поступок матери? И потом, мы же не знаем, что именно случилось. Вдруг мама Куоко — была редкой стервой? — задумчиво говорит Бон Хва про себя. Он идет по коридору в сторону лестницы. Он уже давно заметил, что горячие споры и дискуссии со Старшим очень быстро переходят в такие вот спокойные обсуждения и беседы. Вроде только что спорили, рубахи друг на друге готовы были разорвать и тут же — спокойно разговаривают дальше.
— А хрен его знает. Нашел у кого спрашивать. — отвечает Старший: — это ж не я такое решение принял. На мой незамутненный и исключительно субъективный взгляд это дикость и бред сивой кобылы. Но кто меня спрашивает? Кстати, имей в виду, что если кто уже попал в категорию «Двойное Дерьмо» — то выкарабкаться оттуда — практически нереально. Если ты уже пария, то тут как Алисе в зазеркалье — чтобы просто стоять на месте нужно бежать со всех сил. А чтобы куда-то попасть — нужно бежать в два раза быстрее.
— У нее сил нет так бегать. — замечает Бон Хва, вспоминая Су Хи у себя дома, как она тряслась как осиновый лист и сидела напряженная как палка, вцепившись в свою юбку. Хорошо, что Чон Джа ее до дома подвезла.
— Конечно нет. — усмехается Старший: — откуда силы если она все время сжимает кулаки, зубы и ягодицы. Она ж такая напряженная, что если ей куда палец засунуть — треснет пополам.
— Что у тебя за мысли, все время кому-то что-то засовывать. — поддевает Старшего Бон Хва, чувствуя себя немного на кураже. Не все же время Старшему над ним издеваться? Он тоже умеет.
— Это метафора, малыш. О, смотри-ка… какой сюрприз. — говорит Старший и Бон Хва видит что возле лестницы — стоит Су Хи, держа свой портфель прямо перед собой и неловко покачиваясь на кончиках туфлей.
— Су Хи. — говорит он, останавливаясь. Он как раз шел довести свою стратегию «тех же щей погуще влей» в уши клубным завсегдатаям, всем этим Гванхи, Бо Раму и прочим. То есть — по поручению директора школы и лично Его Величества Физрука — извиниться лично перед ними. Подкрепив свое извинение словесной формулой «а если что…» и демонстрацией кулака в качестве напоминания о возможности нанесения легких и средних телесных. Сама ситуация его даже немного забавляла, он действительно, вроде как формально извинится должен, но фактически это же новая угроза! И это было весело — интерпретировать свое наказание именно таким образом. Тут он начинал понимать ехидное злорадство Старшего по поводу всей этой школы и ее системы взаимоотношений — лицемерие неприятно и крайне болезненно, когда ты сталкиваешься с ним лицом к лицу. Но… как же приятно, когда ты сам используешь лакуны в системе и если что можешь с открытым и искренним лицом сказать что «я же извинился перед ними, как вы мне и сказали». При этом — еще раз наступив на любимую мозоль и нагло улыбаясь прямо в глаза. Ну, извините, Гванхи-хён, что я вас ударил по лицу. Два раза? Ах, только один? Так я уже извинился за два, может добавить еще один? И все это — с улыбочкой. Нет, определенно у Старшего есть талант бесить окружающих.
Однако до клубного помещения он так и не дошел, потому что на лестнице стояла Су Хи и явно кого-то ждала. Кого? Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы методом дедукции определить — ждала она именно его. Неужели все-таки его вчерашние слова запали ей в душу и она — приняла единственное верное решение — объединиться с ним? Стать партнерами.
— Намгун-хубэ! — поклонилась девушка: — я… я хотела извиниться! После вчерашнего и вообще. Прости меня пожалуйста, я все неверно поняла. Ты просто хотел помочь, а я… Извини! — она еще раз склоняется в низком поклоне.
— Да все в порядке! — уверяет он ее: — я и не обиделся! Главное, что ты на меня не сердишься. Я тоже хотел бы извиниться, я повел себя слишком напористо. Неприлично девушке в дом к парню приходить, когда он один. Хорошо, что Чон Джа потом приехала. Как, кстати она тебя до дома довезла? Нормально?
— Да. Все было хорошо. Она — хорошая девушка.
— Честно говоря я побаиваюсь с ней кататься. Она порой такие виражи закладывает, что жуть. И носится как очумелая, особенно как темно станет. Обожает ночью в дождь кататься, а ночью видно хуже, так еще и дорога мокрая… я ей все время говорю, чтобы осторожнее была. — говорит он и видит, что Су Хи — улыбается. Едва, чуть-чуть, уголком рта, но все же улыбается!