Скучная жизнь одного Бон Хва
Шрифт:
В чем же была ее вина? Только в том, что она — выделялась. Была не такая как все. Он никогда не задумывался об этом. Но он всегда знал — почему. Просто потому, что обществу всегда нужен кто-то, кто находится на самом верху и кто-то, кто находится внизу. И кто-то, на чьем месте никто не хотел бы находится. И для того, чтобы оказаться на этом самом месте — достаточно просто чуть-чуть не быть похожим на всех. И тогда… говорят, что когда курица видит на другой курице пятно… неважно от чего — она начинает клевать его, расклевывает до крови, появляются новые пятна и тогда уже все остальные курицы присоединяются к этому и заклевывают свою товарку до смерти. Самое страшное — это когда все против тебя. Кто бы ты ни был — ты никогда не сможешь противостоять всем. Бон Хва совершенно
И потому в средней школе в их классе изгоем стал кто-то другой. Та девочка. А ведь в первый год обучения в средней школе она ничем не отличалась от других… просто она с самого начала повела себя не как все — представляясь, она улыбнулась и пошутила что-то про то, что она — супергероиня из какого-то комикса. И все. Мгновенно эта девочка стала классным изгоем. Той, на чьем месте никто не желает оказаться. И все три года — Бон Хва до дрожи в костях не хотел оказаться на ее месте. Он даже не смотрел в ее сторону, так, как будто она была заразной. Прокаженной.
Он стиснул зубы. Наверное, если бы дело было в манге — то он бы обязательно пришел к ней на помощь. Протянул руку, сказал бы ей что-то вроде «я буду твоим другом, даже если никто больше не станет им. Даже если весь мир отвернется от тебя — я буду твоим единственным другом, а ты — будешь моим. И даже если все обрушится — у тебя буду я, а у меня будешь ты. Нас будет двое». А она — приняла бы его руку и улыбнулась. И все стало бы хорошо… но это была жизнь! Не манга, не книга, не кино… это была реальность. А в реальности ты ничего не сможешь сделать, если все — против тебя. В реальной жизни ты — не герой комиксов, а потому у тебя не суперсил. И никто никогда не сможет победить, когда против тебя — весь мир. Когда против тебя все — ты просто склоняешь голову и смиряешься, прогибаешься под большей силой. Это и есть выживание, что бы не утверждали авторы комиксов. Никто не может… а значит бесполезно сражаться.
И сейчас… прямо сейчас Чон Джа — разрушала его мечту о незаметной школьной жизни. Не привлекать внимания, не выделятся из общей массы, из толпы… он не хотел снова… никогда снова! Тихая школьная жизнь, несколько друзей, не слишком высоко и не слишком низко, не первым, но и не последним… неужели он так много просит у судьбы?
Он вжимает голову в плечи, желая оказаться невидимым или уменьшится до размеров муравья. Сейчас, из-за этой Чон Джа — все смотрят на него! А он уже и так здесь не такой как все! У него нет денег, он не из богатой семьи. Он попал сюда по квоте… у него нет автомобиля с водителем, который привез его в школу, он не ходит в те заведения, куда ходят дети богатых людей… да, они тут не совсем уж прямо дети чеболей, но это частная школа, обучение тут стоит немалых денег, и его семья никогда бы не смогла себе позволить такую сумму…
Так что — он уже отличается от других учеников этой школы. А если эта Чон Джа продолжит…
— Эй! Удачи в первый учебный день, Бон Хва! — заливается за спиной голосок Чон Джа: — хорошенько потрудись! Если хорошо потрудишься — потру тебе спинку в ванной вечером!
— Аджжж! — он втягивает голову в плечи еще больше и ускоряет шаг. Чертова Чон Джа! Чтоб ей пусто было! Еще немного и все его усилия остаться незамеченным и «таким как все» — пойдут прахом!
Он едва ли не бегом залетает в школу, конечно же спотыкается на пороге и едва удерживает равновесие, станцевав какой-то нелепый танец, взмахнув руками и схватившись за дверь. Все
— Успокойся, малыш. Что с тобой? Внутри все трясется… это просто чертова школа. Да, я понимаю, выглядит страшно, но это не повод меня будить. Никто тут тебя убивать не собирается… как бы ты себя не вел но после уроков тебя домой отпустят целым и невредимым. Так что прекрати панику разводить на пустом месте. — говорит Старший у него в голове: — чего это с тобой?
— Но ведь… — Бон Хва выложил Старшему все свои страхи и эмоции, одним эмоциональным посылом, показывая что случилось с ним в младшей школе, и с той девочкой в средней: — вот что может быть!
— Ну и ну… понято что с тобой. — говорит Старший: — да, репутация у вас в школе важная штуковина, слов нет. Социальная обструкция — страшная вещь. Дети жестокие по своей натуре, они только учатся испытывать эмпатию, а в вашем возрасте — вовсю пробуют вкус власти и насилия. Секса, опять-таки. В прежние времена ваши сверстники уже были взрослыми. Воинами, охотниками, женами и все такое… а сейчас гормоны играют, а по социальному положению еще ребенок.
— Это все чертова Чон Джа! Она виновата!
— Так. Успокойся. Ладно… но в первый и последний раз, Бон Хва, хорошо? В школе уж ты можешь собой управлять. Давай, дыши глубже. Вдох, выдох. Теперь — еще выдох, выдыхай все, ставь диафрагму на место. Вот так. А теперь — выпрямись и расправь плечи. Ты уверен в себе, ты спокоен, тебе сам черт не брат. Вспомни, совсем недавно ты в кабинете у мадам Вонг сидел и тебя едва в бетон не закатали. Чон Джа уверена, что закатали бы.
— Тогда ты за рулем был! — указывает ему Бон Хва.
— Да, но в бетон закатали бы именно тебя. По сравнению с этим школьный двор — так, ерунда. – говорит Старший. Бон Хва понимает, что тот прав, но поделать с собой ничего не может, у него становится тесно в груди, ноги становятся ватными и…
— Ну-ка. — вдруг тревога проходит, его словно отстраняют в сторону, и он снова начинает наблюдать за всем со стороны: — ты чего удумал! Нам только обморока тут не хватало! Возьми себя в руки!
— Я не могу! Старший, пожалуйста… хотя бы первый час…
— Вот же… Бон Хва, мы про это говорили. Это твоя жизнь. Ты чего, совсем устранится хочешь? Вот чтобы я за тебя всю жизнь прожил?! Ладно, вижу что ты сегодня не боец, но только сегодня, имей в виду… будем с твоими паническими атаками бороться.
— Спасибо… — Бон Хва откидывается назад, окончательно передавая контроль над телом: — извини, что так вышло, Старший… я…
— У тебя паническая атака, малыш. Это биологически обусловленная штуковина, это уже просто словами «Встань и дерись!» — не вылечить. Жаль… но будем работать. Медитации, тренировки… может даже медикаменты, если все так запущено. Давай признаем, малыш, ты у нас явный социопат… не умеешь отношения выстраивать, а большие скопления людей и вовсе на тебя панику наводят. Ладно… думал отдохнуть немного с утра, ан, опять в школу… скачи она конем… эх. — он закидывает портфель на плечо и выпрямляется. Бон хва чувствует, как его тело — меняет позу. Становится расслабленной. Даже… как будто немного развязней? Эта поза — небрежная, с портфелем на плече, одна рука в кармане, плечи расправлены, подбородок — поднят. Просто вот так стоять или вот так идти — уже чувствуешь себя уверенным. И взгляд. Он словно чувствует, как изменился его взгляд. Он — видит всех вокруг. Раньше он прятал взгляд вниз, потому что боялся встретится взглядом, боялся привлечь лишнее внимание, но сейчас… сейчас он смотрит на всех прямо. Высокомерно? Нет, наверное, нет. Спокойно? Да, спокойно, но не только… словно бы — с вызовом. Вот, верное слово — с вызовом. И, удивительно — встречаясь с ним взглядом — некоторые отводят глаза в сторону. Опускают их.