Скуф. Маг на отдыхе

Токсик Саша

Всё в дом, как говорится, всё в дом.

Ясен хрен, что закрытие трещины на сегодня отменилось. Я позвонил Ярику Валигуре и предупредил, что у нас случилось ЧП, так что появимся мы только завтра.

— Отлично, Василий Иванович! — обрадовался инженер.

— Что? Не успеваете?

— Не-не-не, не в этом дело. Я тут как раз хотел одну штуку попробовать, а раз вы задерживаетесь, то мы с мужиками как раз ночью поработаем и сделаем. Потом сами увидите.

— Ну хорошо, — улыбнулся я. — Доверяю. Можете вылезти из бюджета, если потребуется.

Приятно,

когда человек горит своим делом. Не знаю, что там Валигура придумал, но есть у меня такое чувство, что мы с его инженерной группой ещё много всякого наворотим.

Итак…

Формальности соблюдены, злодеи повержены, угнетённые спасены. Канцелярия целым табуном копошится на участке, Гринёв выслужил себе очередную медальку, а нам здесь делать больше нечего.

— По машинам! — крикнул я альтушкам и залез на мотоцикл. — Едем отмечать!

Ну да.

Отмечать.

Во-первых, это полезно. Девки сражались на пределе возможностей, и теперь их организмам обязательно нужен выплеск эмоций. И будет он выражен в истериках и самокопании или в веселье и заздравных тостах — две большие разницы.

Ну а, во-вторых, это нужно, чтобы закрепить в их головах правду. А правда в следующем: вместо того, чтобы терзаться тем, что мы тут кучу человеков покрошили, нужно похвалить себя за то, что очистили родную землю от такой гнили, как Кочетков и те, кто согласился работать на такую падаль. Уверен, что многим после кончины графа станет полегче дышать.

И предки, которые каждый бой завершали пиром, делали это неспроста. Тоже кой-чего понимали в психологической реабилитации.

— Поехали! — крикнул я и развернулся на сто восемьдесят, взрывая задним колесом землю.

Не зря всё-таки тренировался…

— «У Алёшина»? — скривившись, прочитала название Фонвизина.

— Ну да, Ваше Сиятельство, — хохотнула Дольче. — Не «Метрополь».

— Это, кстати, уже после ребрендинга, — объяснил я. — А раньше оно вообще называлось «Тополёк», так что сейчас ещё ничего. Но! — я назидательно поднял палец вверх. — Не суди книгу по обложке. Пойдём-пойдём…

Все десять лет, что я живу в Удалёнке, в пяти километрах от неё действует это чудесное придорожное кафе. Да, неказистое. Да, во многом отставшее от времени. И да, на банкетах здесь до сих пор печёному поросёнку рисуют майонезом спиральку на щеках.

Но чёрт…

Как же здесь вкусно!

И всё благодаря шефу. Сан Борисыч Алёшин — приятный лысый мужичок, лицом неуловимо напоминающий рыбу дорадо. Властелин кулинарии, маэстро вкусов, и лучший друг моего желудка.

При этом человек с необычайно тяжёлой судьбой.

Дело в том, что пусть талант к кулинарии Сан Борисыча был неоспорим, душа его лежала к совершенно другому.

К чему?

Да он, по ходу, и сам не знал. Но увольняться пытался только на моей памяти раз двадцать. То в таксисты подавался, то в риэлторы, то косметикой торговал, а то заделывался покерным профи. То ещё что-то; занятий его не счесть.

Короче говоря, на Алёшина накатывало что-то такое сезонное, из-за чего он традиционно громил посуду, орал о том,

что вертел всех вокруг своей оси, хлопал дверью и уходил.

— Ненавижу, Иваныч, — несколько раз плакался мне Сан Борисыч. — Ненавижу всё это. Кастрюльки-сковородочки. Вся моя жизнь — это жир, масло и чешуя. А знаешь, сколько мне платят?! Да вот практически ни…

…чего.

И, пользуясь этим досадным фактом, я даже пару раз пытался его переманить к себе в Удалёнку. Обещал и жалованье, и условия, но Алёшин стабильно возвращался в своё кафе. Как утка на гнездовье.

— Василий Ива-а-а-аныч! — судя по радостному крику, сейчас Алёшин пребывал в маниакальной стадии. А стало быть, сейчас он как никогда одержим готовкой, и нас с альтушками ожидает что-то поистине волшебное.

— Сан Бории-и-исыч! — двинулся я навстречу и крепко обнял лысого.

— Каким судьбами?!

— Да вот, зашёл своих девчонок твоей стряпнёй побаловать.

— Дочери, что ли? — вытаращил глаза повар.

— Не-не-не, это бойцы специального отряда «Альта». Так что ты сегодня, Борисыч, элиту Империи кормишь. Сделаешь красиво, ладно?

— А то!

С тем Алёшин потопал на кухню, а мы с альтушками проследовали в зал. Жду не дождусь, когда их недовольные моськи вытянутся в удивлении.

Они-то думают, что Скуф — чудак. Привёл их в какую-то забегаловку с клеёнчатыми скатертями и железными стульями и радуется. Ну-ну. Посмотрим.

— А меню? — уточнила Ромашкина, оглядываясь. — Здесь где-то есть меню? Я просто не ем мясо и…

— Не волнуйся, — сказал я. — Всё будет хорошо.

И всё, блин, было хорошо!

Сперва на стол полетели закуски — самое то для оборотня-вегетарианца. Баклажановые рулетики, жульен, стручковая фасоль с копчёной паприкой, порционная «шуба», выполненная в виде японских ролов, и гордость Сан Борисыча — соленья, которыми он мог заткнуть за пояс любую бабушку.

Дальше — больше.

Пироги с лисичками, пироги с яйцом и капустой и пироги с почками. Рецепт последних Сан Борисыч подсмотрел у жителей туманного Альбиона, вот только вместо ленивого запекания в форме, он стал лепить именно что настоящие русские пирожки. Да ещё и рецептуру докрутил, так что прям:

— Аа-а-а-аа! — Шама откинулась на стуле и расстегнула верхнюю пуговицу на штанах. — Я больше не могу! Но хочу! Но не могу! Но, блин, буду!

— Василий Иванович, не приводите меня сюда больше, — с набитым ртом взмолилась Дольче. — Я ведь разжирею, меня замуж не возьмут.

— Весьма недурно, — отозвалась о еде Оля Фонвизина, хотя по глазам было видно: если бы не её высокое происхождение, она была бы сейчас не прочь поорать от восторга.

Медовая утка, шашлык из корейки, бараньи язычки под соусом из белых грибов. Картошка, опять-таки, жареная. Опять-таки, овощи на гриле, изгвазданные в каком-то чудо-соусе из тысячи ингредиентов, так что вычленить хотя бы один не представляется возможным…

Периодически дверь на кухню открывалась, и довольная лысая рожа смотрела на то, как мы с альтушками на скорость истребляем все эти харчи.