Скука, или Любовь до гроба
Шрифт:
– Может, специально в женский душ вломился, гад?
– Да на фига ему?! В темноте-то! Мальчик, что ли? Солидный, говорят, мужик. Точно перепутал! Заблудился просто сослепу. Потом сказал, по шуму воды ориентировался.
– А дома ему не помыться было?
– Так он уже шел к душу, раздевшись, когда свет вырубился.
– Ага! Вот и дошел, – засмеялась вторая дама.
– Да не говори! – и первая тоже от души захохотала. – Представь картинку, – продолжила она, чуть отдышавшись. – Ленка моется, внезапно вырубается свет, и к ней в кабинку вламывается мужик.
– О господи!
– Ага! Так она говорит,
– Я бы точно померла! Сходу причем.
– Так у нее это почти и получилось! Еще чуть-чуть, и отбросила бы коньки. От жути перехватило дыхание. Полностью! Именно от жути. Перехватило дыхание, все сковало от ужаса, нашел настоящий столбняк. Стоит, оцепенела и не может двинуться. Говорить не может, руки-ноги отнялись.
– Ой, мама! Бывает же такое!
– Да ты себя представь! Только представь в такой ситуации! Позанималась в зале, расслабилась в СПА-зоне. Нежишься в душе, напеваешь песенку, на душе – праздник… Вдруг вырубается свет, внезапно причем. Немного ждешь, но темно, и все… Собираешься выходить на ощупь. Выбираться-то надо как-то! Полная темень и тишина, ты одна, никого больше… И вдруг почему-то становится страшно. Ничего не можешь с собой поделать. Все страшнее и страшнее. Ты одна в темноте. Вокруг ни-ко-го. Только вода в соседней кабинке – «кап, кап, кап» в мертвой тишине… Начинает потихоньку трясти. Ты пытаешься гнать от себя леденящий страх, но озноб все сильнее. Хочется скорее бежать наружу, но ничего не видно. Нащупываешь выход из кабинки, борясь внутри с этим растущим страхом… И тут слышишь, кто-то крадется! Явственно слышишь. Сопит и крадется, медленно приближаясь. Ноги шлепают по кафельному полу… Все ближе и ближе… Ужас! Тебя охватывает чувство реального ужаса… Тяжелое дыхание уже рядом. Начинает медленно открываться створка твоей кабинки. Дыхание перехватывает, и ты немеешь от ледяного ужаса. Цепенеешь, руки-ноги отнимаются. Ни говорить, ни двинуться не можешь. И этот кто-то, хрипя, начинает лезть к тебе в кабинку… Прямо к тебе. Жуть полная!
– Хичкок! Говорю, померла бы от страху. Тут же причем. Сто процентов померла… – аж поперхнулась вторая собеседница. – Ну?! Ну и что дальше? Дальше рассказывай.
– Дальше – вообще стеб. Мужик тот сам не понял, что произошло. Стал в темноте руками шарить. Хвать Ленку за голую сиську. Потом еще раз – хвать. Когтями, причем, обцарапал даже! «Во бля! – говорит удивленно. – Кто это?! Где я?».
– Ай! – громко взвизгнула вторая барышня. – Кошмар какой!
– Ага! Стоит козел в темноте, бормочет что-то и лапает Ленку. Сам, похоже, охренел от неожиданности. И тут ее отпустило, наконец. Хорошо хоть, что «бля» сказал, монстры-то в кино не матерятся. Она как заорет! Причем не своим голосом. Так, говорит, заорала, аж самой страшно стало. И тут уж мужик сам чуть не помер от страха. Говорят, обоссался даже.
– Правда, что ли?! Обоссался? Врешь ведь!
– Точно не знаю, но слухи ходят. Ленка рассказывала, что-то теплое по ноге потекло. Так ей, дурехе, от страха вампир и кровь померещились. Девушка-то она у нас впечатлительная. Они как раз с мужем до этого ужастик какой-то смотрели. Все один к одному. Представляешь?
– Да уж… Аж саму трясет всю!
– Так эта теплая струйка на ногу ее чуть
– Умереть и не встать! А мужик что?! Мужик-то?
– Говорю тебе, сам в шоке был от Ленкиного вопля! Дернулся бежать, бабахнулся лбом в перегородку. Вывалился из кабинки, поскользнулся в темноте, грохнулся на пол. Вскочил, опять грохнулся. В общем, полный гвоздец! Весь лоб себе о створку душа разбил! Так сильно шарахнулся.
– Во бедолага!
– Не говори!.. А там и свет дали через пару минут.
– И что, где он был-то в это время? Свалил, засранец, из душевой? Свет-то когда включили, свалил?
– Ха! Слушай дальше. Картинка: «Камеди Клаб» отдыхает. Дают свет. Женская душевая. В кабинке орет Ленка, не прекращая, причем, ни на минуту. Впала в истерику. Визжит, будто свинью режут. Рядом с кабинкой на полу сидит голый мужик с разбитым лбом. Лоб разбит сильно. Держится за голову и скулит. Весь в синяках, ушибах, крови, матерится. И елда у него, кстати, будьте-нате… Охрана, когда ворвалась в душевую, чуть не попадала вся.
– О-фи-геть!
– Ага.
– Ну и дальше-то что?
– Разобрались, обсмеялись. Ленку в медпункте валерьянкой отпаивали. Мужику голову заклеивали, ссадины йодом мазали. Исцарапался весь, бедолага, кувыркаясь на мокром кафеле. Сидит голый, полотенцем прикрывшись, ругается почем зря. Мужик-то солидный, то ли вице-губернатор какой-то, то ли хрен с большой горы, не важно. В общем, сходил бедолага в спортзал за здоровьем. Занесла нелегкая… Представляешь картинку?
– Ох, не говори!.. А что, елда-то на самом деле у мужика конкретная была?
– Да Ленка говорит, это первое, что ей в глаза бросилось, как свет включили.
– Не попросила опять выключить?
– Ха-ха-ха… Ой, не смеши. Ха-ха-ха…
Между тем самолет приземлился в Пулково, подали трап, и Даша вместе со всеми пошла на выход. Ее увлекшиеся беседой попутчицы, задержавшись за разговором, стали судорожно собирать вещи.
Глава 11
Заскочив по дороге из аэропорта в Академию, Дарья договорилась с коллегой об индивидуальных занятиях по вумбилдингу, еще раз просмотрела все для проведения завтрашнего субботнего тренинга и отправилась домой. Очень ей хотелось приготовить что-нибудь необычное к приходу мужа. По пути она позвонила знакомому гинекологу и записалась к нему на прием. Нужно было на всякий случай проконсультироваться перед началом таких занятий.
Даша уже подъезжала к себе, когда позвонил Павел и сказал, что задержится сегодня допоздна на корпоративе. Босс получил известие о том, что ему присвоили звание лауреата какой-то важной премии и на радостях он тут же решил всем проставиться. Отказаться было невозможно.
В общем-то это было и не плохо. После всех произошедших событий Даше хотелось немного побыть одной, размышляя над жизнью. Не то что ее по-прежнему терзали сомнения, нет, по сути, все уже было окончательно решено, но все же… Глупо, конечно, было бы продолжать дергаться после всего случившегося, но угрызения совести продолжали ее мучить. Та, вторая, скромная женщина еще упорно боролась в ней за свою точку зрения, и все на самом деле было не так просто, как в том самолетном сне.