Скульптор с Олимпа
Шрифт:
Эта мирная «эскадра» со своей командой в каждой каюте-квартире ещё досматривала последние сны…
Кто-то из её обитателей, однако, уже собирался по своим делам, ожидавшим их предстоящим днём.
Среди всего этого великолепия стояла необыкновенная умиротворённость и торжественность рождения дня.
Солнце уже начинало свою игру бликами на окнах, а на одном - горело золотым свечением от «прямого попадания» луча Аполлоновой колесницы.
Лесистые склоны Машука, с буро-зелёной листвой, говорили о глубокой осени на Кавказе, с необыкновенно тёплым бабьим летом.
Красавицы-рябины в палисаднике – три куста – отвлекали от монументальных видов, также притягивая к себе взгляд.
«Подождите, - мысленно говорю я им, - вы никуда не денетесь, а вот пейзаж океанский, точнее, иллюзия его, скоро могут исчезнуть…».
На фоне этого пейзажа гора Бештау смотрелась надёжной пристанью. А низко парящая птица над ним, кажется орёл, подчёркивала его величественность.
Телевизионная вышка на горе Машуке делала её похожей на величественный маяк. Кажется, вот сейчас с высоты вышки мелькнёт направленный луч куда-то в пространство. Плывите смело корабли, океанские лайнеры. А то – пришвартовывайтесь к нашим берегам, здесь всегда будут рады далеким путешественникам…
Долго ещё я любовался этими «слайдами» природы. Воображение рисовало палубу корабля, а вокруг океанские волны, свет далёкого неба, китовые фонтаны от лоснящихся чёрных тел на горизонте…
Гул машин усилился, послышались звуковые сигналы клаксонов, город просыпался, и вместе с тишиной таяла иллюзия океанского пейзажа.
Я перевёл взгляд на три «костерка» рябин во дворе больницы, кажется, так неуместно посаженных здесь, среди человеческой боли и страданий…
«С другой строны, всегда есть надежда, - подумал я, - как эти три огонька, свечками горящие в Храме облегчения и спасения.
Люди, приходящие сюда, смотрят на них, и они невольно радуют глаз. Ведь это естественная природная красота – грозди налитых, сочных ягод, предназначенных не для самой рябины: осенью и зимой они послужат хорошей добавкой к питанию птиц.
Сама же рябина по молодой наивности будет только рада: придёт весна и вновь могучие силы жизни наполнят живительным соком её ствол. Лопнут дремавшие почки и новые клейкие листочки устремятся к солнцу!
Эх, жаль, что на такую красоту у меня нет с собой фотоаппарата…
Октябрь 2010 г.
Новогодний прикол
То, о чём сегодня пойдёт речь, могло произойти где угодно и с кем угодно, особенно когда в подобном коллективе есть такой моторчик, как наш Колян.
Ему было за тридцать, официально он звался Николаем Кирьяновичем, имел должность специалиста по маркетингу. Мы его называли просто Коляном, а то и Приколяном.
Итак, Новый год. Последние хлопоты, авральные дела в издательстве.
В своём коллективе мы ежегодно проводили корпоративы прямо в офисе. Закупали продукты, ёлку.
Николай составил нечто вроде сценария. Он был прирождённым юмористом. В голове держал тысячу и один анекдот. Ему бы писать смешные рассказы, истории, но на это у молодого человека не хватало желания или терпения.
Наш коллектив подобрался, что называется, – винтик к гаечке. Все знали друг друга давно, дружили семьями, помогали друг другу.
Пришли на корпоратив семейные пары и те, кто гуляют сами по себе.
Уселись за большой праздничный стол, на котором манили запахами аппетитные закуски. Там было от незатейливых бутербродов с колбасками, икрой и зеленью, до стандартного в нашей стране «национального» блюда оливье.
И далее по списку: салаты, соленья, огурчики, помидорчики, капустка хрустящая, грибочки маринованные, аппетитные балыки, шашлыки и прочая, и прочая…
Солидно и разномарочно возвышались бутылки со спиртными напитками.
Ёлка празднично сверкала гирляндами огоньков. Наигрывал популярные песенки музыкальный центр.
Но вот убавили громкость музыки, послышался властный голос шефа:
– Внимание, господа! Мы все с вами теперь господа, – шутил наш «ген-дер» – генеральный директор Валерий Саныч. – Я вас всех где-то…
А где?.. – он поглядел по сторонам, потом наклонился и заглянул под скатерть праздничного стола. – Да здесь! – Уверенно показал он жестом, обводя присутствующих, – всегда люблю и обожаю!
И на правах, мда… вашего доброго ангела хочу поздравить дорогих и незаменимых с наступающим Новым годом!
А теперь перейдём непосредственно к празднованию.
Я с удовольствием слагаю с себя благородную долю тамады и передаю её в руки нашего мда… Николая Кирьяновича. Прошу жаловать! а любви к нему нам не занимать.
Колян, облеченный полномочиями «самого», сделал шутливое лицо и изрёк:
– Друзья, оставим церемонии, объявляю программу нашего вечера.
Первое. Для всех присутствующих вменяется обязательная непринуждённость и непременная доброжелательность. Весь вечер на арене и за этим столом с вами – ваш Приколян.
Делать разрешается всё, что не запрещается. Для вас сегодня играет наш духовой… музыкальный центр. Танцы-манцы, разрешаются зажиманцы, но не более…
Шутки, смех обязательны. И многое ещё чего. Скажу по секрету: перед боем курантов вас ожидает сюрпрайз – смертельный номер под куполом!
Ничего не бойтесь, слушайте меня, и мы доживём до Нового года!
И понеслось – тосты и выпивки, танцы, шутки, анекдоты и разговоры. На пике празднества, ближе к полуночи, многие уже не слушали Коляна. Он тоже не особенно старался держать внимание на себе. Танцевал с одной миловидной сотрудницей незамужнего состояния Юлечкой-корректоршей, втайне питавшей надежду, что Николай обратит, наконец, на неё серьезное внимание и создаст в родном издательстве ещё одну семейную ячейку.