Скульптор
Шрифт:
Роланд и Кристина верили, и должны были продолжать делать это, в разумную и гуманную цивилизацию, которая обязательно придёт на помощь младшим космическим братьям. Доктор Демидов же… нет, он не обманывал Кристину, говоря о том, что, будь цивилизация, способная заморозить звезду, агрессивна, они бы уничтожили сами себя ещё до того, как вышли в глубокий космос. Но ведь агрессия, к «своим» и к «чужим», это очень и очень разная агрессия. Даже на Земле.
***
Покинув Мю Стрельца, змей разогнался до восьмидесяти километров в секунду, но направление не поменял. Если навигаторы верно построили курс, то змею — и «Дружбе» вместе с ним — предстояло пройти по границе туманности М21, затем пролететь сквозь туманность Лагуна и упереться прямиком в Стрелец А*. Возможно, навигационная система змея и предполагала какое-то продолжение маршрута после встречи с чёрной дырой — навигаторы «Дружбы» не были столь оптимистичны.
Каждый раз, глядя на тонкую линию, соединяющую «Дружбу» с чёрной дырой, Роланд искренне надеялся, что змей остановится раньше, чем приблизится к Стрельцу А*, но… Он прекрасно понимал, что полагаться на одну лишь надежду в космосе — занятие, подозрительно похожее на оригинальный способ самоубийства. И раз за разом мучил своего «хитреца», моделируя разные варианты встречи со Стрельцом А*, прикидывая способы вырваться из его удушающих объятий.
Впрочем, выбора у экипажа «Дружбы» всё равно не было. Либо отчаянная надежда на создателей змеев, либо медленная голодная смерть, чуть скрашенная пониманием того, что челноку удалось собрать и передать на Землю столько данных, сколько не удавалось никому и никогда. На самом деле, учитывая расстояние до Стрельца А*, второй вариант так или иначе оставался боле реалистичным.
Все они — и Сергей, и Роланд, и Кристина — старались не показывать растущего страха, постепенно завладевающего их мыслями и чувствами. Космос, в начале экспедиции казавшийся таким родным, близким и разгаданным, вновь превращался в холодную безликую силу превыше любого человеческого разумения. Они занимались повседневными делами, проводили исследования по присланным с Земли протоколам, строили теории насчёт происхождения и роли «платочков» и Безымянной. Но постепенно переставали смотреть друг другу в глаза.
А за иллюминатором постепенно приближалось М21 — упорядоченный хаос маленьких, почти незаметных звёзд и нескольких голубых гигантов, ещё более ярких и заметных на фоне невзрачных соседей.
Кристина даже ненадолго оживилась, увидев их, просидела пару часов перед иллюминатором с блокнотов и карандашом. Но довольно быстро потеряла интерес к писательству и снова оставила Роланда наедине с космосом, змеем и расчётами.
А потом в шести секундах перед змеем и «Дружбой» возник маленький, бешено крутящийся объект, который до того не был виден ни датчикам, ни Роланду. И змей — а следом за ним и «Дружба» — смело кинулся к ослепительной белой поверхности. И пропал.
Роланд, понимая, что тысячи тонн полезной нагрузки «Дружбы» за три секунды не остановишь, попытался хотя бы свернуть в сторону, уйти от столкновения. Но челнок начал манёвр слишком поздно — за две секунды до уже неминуемого пересечения траекторий. И, врезавшись в прорезанную трещинами видимую оболочку объекта, вынырнул перед огромным светло-жёлтым звёздным диском. И тут же продолжил манёвр, круто забирая вправо, оставляя по левому борту и неизвестную звезду, и героически ринувшегося прямо в пламенную бездну змея.
Сергей и Кристина продолжали мирно сидеть в каютах, не подозревая, какой участи они только что избежали. А Роланд, весьма частично чувствуя сведённые судорогой пальцы, был вознаграждён поистине великолепным зрелищем. Зрелищем, о котором он мечтал всю свою сознательную жизнь — величественной космической стройкой, созданной цивилизацией, на порядки превосходящей земную.
В этот раз жизнь почему-то зародилась в крайне обособленном уголке галактики. Одна звезда, похожая на Солнце, словно старший брат. Одна вращающаяся вокруг неё планета — огромная, раскалённая даже на скромный человеческий взгляд, очень-очень близко подошедшая к собственной звезде. И ещё одна планета — вращающаяся по практически венерианской орбите лишённая атмосферы планета-стройка, на которой в телескопе «Дружбы» были прекрасно видны и прямоугольные низенькие здания со скруглёнными углами; и какие-то огромные устройства, отдалённо напоминающие земные подъёмные краны; и совсем простенькие рычажные механизмы; и нагромождения металла и горы каких-то минералов.
Долго рассматривать систему им не дали. Роланд ещё не успел даже сообщить напарникам о том, что они нашли ту самую цивилизацию, как датчики «Дружбы» оповестили его о возникшей между дальней планетой и челноком стоячей волне. И сразу же «Дружба» принялась плавно двигаться к планете-стройке, явно притягиваемая каким-то крайне мощным устройством.
Оценив скорость движения челнока, Роланд решил, что в ближайшие несколько часов о планету они не разобьются. Значит, следует сбегать предупредить Сергея и Кристину. Можно было бы сделать это по корабельной связи, но Рыцарь не рискнул. Теперь, глядя на истинный масштаб инопланетных технологий, он проникся к создателям «Объекта 1» не только уважением, но и трепетным ужасом. И кто мог точно сказать, не сочтут ли нужным эти техногиганты прослушать разговор, транслирующийся в динамиках «Дружбы»?
К тому моменту, когда челнок опустился на поверхность планеты, космонавты были полностью готовы к возможному контакту. Земля дала добро на использование любых составляющих «Дружбы» в качестве приветственного дара (как ехидно хмыкнул Сергей, то, что он до сих пор хранит ожерелье из ракушек, полученное им от жителей одного из тропических островов, вовсе не гарантирует, что местным обитателям тоже будет свойственна подобная сентиментальность).
Но начинать решили с малого — с очередного «хитреца», содержащего записи с венерианской базы и реконструкцию крушения «Объекта 1» у Луны.
Люк отъехал в сторону, открывая перед вытянувшимися в струнку, одетыми в идеально вычищенные скафандры космонавтами, ещё одну неизведанную планету. Планету, увидеть которую они практически не надеялись.
Атмосферы здесь не было — над головами землян сияли ближние планеты и одинокие звёзды, не складывающиеся с этого ракурса в привычный рисунок созвездий. Перед ними лежало огромное идеально ровное пространство, покрытое чёрным плотным материалом, пружинящим под сапогами скафандров. Со всех сторон это пространство было ограничено высокими строениями — назвать домами эти конструкции, лишённые даже намёка на уют и эстетичность, не смог бы даже самый завзятый сторонник ультра-рационализма. Прямоугольные, серые, возвышающиеся не меньше, чем на десять метров, каждое, они совершенно не были похожи на строения венерианской базы. Но и в них, и в покрытии посадочной площадки, и в видимых из-за строений частях движущихся механизмов, просвечивался тот же невероятный разум, который создал «Объект 1», венерианскую базу и Безымянную.
Звуков здесь не было, но невозможно было и назвать царящую тишину мёртвой. То и дело по поверхности зданий и тёмного материала прокатывались волны вибраций, достигающие и неподвижно стоящих космонавтов. Некоторые из этих волн были слабы настолько, что ощущались лишь в носках сапог, некоторые — чуть ли не роняли не готовых к такому Сергея и Кристину.
Помня о том, что посадка «Дружбы» была хоть и мягкой, но вынужденной, космонавты были уверены, что на планете их уже ждёт тёплая встреча. Но проходили мгновения, секунды и минуты, а на посадочной площадке не изменилось ровным счётом ничего. И сколько бы космонавты ни всматривались в «хитрецы», связанные с приборами «Дружбы»; сколько бы ни рассматривали пейзажи планеты сквозь защитные оболочки скафандров — нигде не было ни единого следа создателей этого пейзажа.