Скульптура сна

Ромм Михаил Давидович

Состояние

Мне спокойно и радостно жить,Мне ничуть не тревожно,И лучей золотая финифтьОплела осторожно.В летней капельке ясного дняОтражается солнце беспечно.Это всё, это всё – для меня,И дано мне навечно.Детский смех над водой, тишина,И небес голубых глубина,И не хочется думать о том,Что же там – за холстом…

Зерно

Вы видели когда-нибудь зерно?Положено на влажную бумагу,Иссохшее от времени, оноВ себя вбирает жизненную влагу.Разбухло, вид величия лишён,Так мертвенно-белесо и ничтожно.Проходит день, и острый корешокНатягивает тоненькую кожу.Проклюнулся. Нелеп и некрасив,Как будто коготь выпускает хищник,А на спине набух уже нарыв,И коготь все растёт и влагу ищет.И вот росток ладони смог открыть,Рождённый покорять и покорить.

Земляника

Господь придумал землянику.Ломаю голову – зачем?Хотел ли, Господи великий,Полюбоваться, как я ем?Она сверкает алым бликом,По сути, лишняя совсем —Причуда силы многоликой,Не понимаемой никем.А может, в мире иллюзорном,Предвидя летнюю жару,Бог знал: под листиком узорнымУдобно будет комаруУ лакомства меня встречать,Чтобы за жадность наказать.

Начало осени

Ранняя осень – позднее лето.Солнце в зелёных ветвях.Но желтизна проступает. И это —Как седина на висках.Пышно колышется зелень живая,День ещё зноём печёт,Но вот уже в горы листья сгребаетДворников хмурый народ.Россыпь рябины – парад ежегодный,Радостная круговерть.И кажется выдумкой космос холодный,И кажется выдумкой смерть.

У речки лесной

Здесь у речки лесной, где звенит тишина,Ночью небо становится ближе,И горошины-звёзды на ветви сосна,Точно бусы алмазные, нижет.Млечный купол, сверкая, в тиши вознесёнэхТолько изредка слышно из мрака,Как в далёкой деревне облает свой сон,Заскулит и затихнет собака.Неожиданный плеск – лягушачий прыжок,Вдруг посмотришь на воду, очнувшись,Догорая, костёр затрепещет у ног,Тёмным зверем уютно свернувшись.Так искрится холодная осени вязь,Насекомых народ усыпляя,И опавшие листья, слегка серебрясь,Кораблями в реке проплывают.

Ранний сентябрь

Сентябрь ранний – и не осень вовсе:Деревья только думают желтеть,Но всё-таки ты к худшему готовься —Вот-вот наш мир закрутит круговерть.На листьях солнце, как на фотоснимке,Проступит, превратив их в образ свой,А мне всё снятся чёрные ботинки,Грохочущие в такт по мостовой.Потом затянет тонкой коркой лужи,Под инеем прогнутся провода.И хоть я знаю: дальше будет хуже,Парадоксально счастлив иногда.

Сентябрь 2012

Минотавр

Я блуждаю в лабиринте осени,В тупиках кружит обманный путь,Все улики преступлений косвенны,Только боль опять стучится в грудь.Для того ль меня ночами яркимиОдарял любвеобильный Бог,Чтоб, засыпан щедрыми подарками,Отдариться я уже не смог?Небо клочковатое над крышамиЛовит взгляд в сплетение ветвей,И теперь почти не слышно мнеМузыки в обители Твоей.Оплетённый мелкими заботами,Я запутал Ариадны нить.И возможно, там, за поворотом тем,Минотавр ждёт, чтобы убить.

Начинается дождь – получается снег

Начинается дождь – получается снег.Близоруко мерцает фонарь.Одиноко бредёт в темноте человек —Получается тёплый январь,А за окнами кто-то глядит на свечуИ мерцает в стакане свеча.Кто-то в сумраке скажет: «Остатьсяхочу…» —И сухими губами коснётся плеча.А в соседней квартире читает стихиТонкорукий подросток – мечтательный взгляд,Под девчоночьей чёлкой полно чепухи,И сжимает внутри, и колени дрожат.Телевизор включён на втором этаже,И невидимый зритель застыл перед ним.И он смотрит свой сон, а не «ящик» уже,Тот, что с улицы кажется чудом цветным.Там, во сне, этот зритель застыл в янтареЗолотым насекомым – теперь не вернёшь,И запуталось время в лучах фонарей:Начинается снег – получается дождь.

В Москве ещё кое-где ходят трамваи

В Москве ещё кое-где ходят трамваи —То красный, то жёлтый сквозь серые дни,Тут разноцветно и сладко мерцаютАвтомобильных пробок огни.Здесь в отражателях фар стрекозиныхВсплывает в сознании детство моё:Мотор самолёта из тонкой резиныИ «под крылом самолёта поётЗелёное море». И сам я, счастливый,Смотрю – предо мной петушки-леденцы.Мы ёлку купили. И все ещё живы —Сегодняшних снов мертвецы.

Так было снежно

Так было снежно, снежно, снежно,Как будто век копился снег,Чтобы прорваться неизбежно,И дом – не дом, а лишь ночлег.И ветви чёрные каскадомОбледенели в хрустале,Пленённые своим нарядом,Клонились, хрупкие, к земле.Толпились рифмы, как созданья,Враждебные для смысла слов, —И мнилось, что существованье —Всего лишь повод для стихов.Всё так мучительно прекрасноВ узорной сказке ледяной,И терпеливо, и напрасно,А я… Я был тогда живой.