Скверная жизнь дракона. Книга третья
Шрифт:
— Древне… — Кагата отступила на шаг не понимая, что произошло и чего я решил тюкнуться носом. — Зачем?
— У нас много способов выразить свои чувства и это была благодарность. Ведь я тебе действительно благодарен.
— Но я ничего не сделала, — парировала орчиха, медленно покрываясь краской.
— Сделала. Ты рассказала мне, что произошло. Ты навешала меня каждый день. Ты принесла эту подушку.
— Но ведь…
— Давай ты не будешь упрямиться и просто примешь благодарность. Разве это так сложно сделать?
—
Кагата улыбнулась практически до ушей. Но улыбка быстро исчезла, когда орчиха застенчиво посмотрела на меня.
— Можно спросить?
— Можно.
— Как…
Кагата завела руки за спину и опустила голову. Подняла её она лишь набравшись храбрости, а я едва не засмеялся. Лицо орчихи было полностью красным, горели не только её щёки или уши — даже лоб покраснел от смущения.
— Какое… Как… Ты… Имя…
— Как меня зовут? Ты хочешь узнать моё имя? — я едва не раскрыл пасть от удивления.
— Да, — тихо проговорила девушка. И, словно ожидая отказа, заранее втянула голову в плечи и стыдливо опустила взгляд.
— А, ну, я, да, но, вот, я…
Так, стоп: а я чего смущаюсь-то? Как пацанёнок мелкий при разговоре с понравившейся ему девочкой, ей-богу. Неужели у меня действительно Стокгольмский синдром и я что-то чувствую к Кагате? Нет, я категорично заявляю, что это лишь грязные инсинуации и ничего больше. Понятно дело, что орчиха пытается разгадать имя… Стоп, у орков же есть моя кровь и они могут посмотреть мои параметры. А там указано, как меня зовут.
— А разве племени Аиста оно не известно? Ведь есть моя кровь.
— Как племя могло его узнать? — удивилась орчиха. — И как связана твоя кровь и твоё имя?
— Через кровь можно узнать имя. Или я не прав?
— В племени Суттаак нет тех, кто был бы одарён проведением Мкаатух. Никто не способен заглянуть в глубины их голоса, и не может разгадать загадку чужой души. А душу древнейшего познает лишь древнейший, — Кагата смотрела на меня самым честным взглядом и, прочитав на моей морде неверие её словам, продолжила:
— Племя могло бы узнать твоё имя, но нужен особый кристалл. Но его нет в племени, и нет того, кто умеет им пользоваться.
— Особый кристалл? Такой, с помощью которого можно узнать описание умений?
— Да.
Перед ответом орчиха ненадолго замялась, явно из-за моего незнания таких элементарных вещей. Интуиция мне подсказывала, что Кагата говорит правду, хоть мне и не совсем понятны её слова.
— Но ведь если я скажу своё имя, то о нём будет знать всё племя аиста. Ведь так?
— Да, ты прав, — орчиха сникла и стала похожа на брошенного щеночка. Всем своим видом она словно просилась, чтобы её бедненькую взяли на ручки, отмыли, накормили и погладили.
— Прости за эти слова. Я не подумала о последствиях, — глаза Кагаты увлажнились, и она добавила: — Дуура ну суура. Я пойду.
Ну вот давай только без этого, а?! Куда тебе эти щенячьи глазки? Убери их подальше от меня! И вот этот жалобный голос, способный заставить плакать даже чёрствый кусочек хлеба. И давай без трагичных разворотов, виноватых вдохов, усталой походки и прочих попыток разжалобить моё сердце. Не получится, сразу говорю! Я никогда не… Я не… Я… Ай, к чёрту.
— Кагата, подожди, — орчиха остановилась, уже собираясь отогнуть полог шатра и выйти наружу. — Обращайся ко мне…
Я задумался: ну не говорить же своё настоящее имя?! Это слишком большая дурость даже для меня. Нужно что-то похожее, но переиначенное.
— Лиас. Это одно из моих имён. Но я разрешаю использовать моё имя лишь тебе, для всех остальных я — древнейший. Поняла?
— Лиас? — заворожённо произнесла орчиха, не веря в происходящее. Она медленно повернулась ко мне. Из её глаз беззвучно потекли слёзы, а на лице заиграла счастливая улыбка. Она бросила на землю мешок с шерстью и медленно прислонила руки к груди.
— Кагата даар Гусара рашаа руукта думкаад ну Руссуут, с благодарностью и счастьем принимаю твои слова, Лиас. Я буду с честью произносить это имя.
Орчиха сложила руки в замок и оттопырила большие пальцы так, что левый был направлен вверх, а правый — вниз. Подняв над головой сложенные в замок руки, Кагата произнесла:
— Кутуун.
Внимание, Вам была принесена клятва, зафиксированная системой
Желаете принять?
Чего? Какая клятва как зафиксирована системой? Что это за ересь? Как система может фиксировать чью-то клятву? Что-то мне не нравится происходящее, от слова «совсем».
Я оторвался от системного оповещения и посмотрел на заплаканное, но счастливое лицо орчихи. Она явно где-то по дороге ударилась головой об очень твёрдый камень, раз двадцать — по-другому никак не объяснить происходящие странности. И эти поднятые руки, к чему это, какая-то молитва? И ещё это оповещение от системы, появившееся сразу после слов орчихи.
— Ку-что? Я тебя не понимаю.
— Кутуун. Это молитвенный жест нашей расы. Так мы даём клятву и просим Мкаатух скрепить её и благословить нас. И тебя, и меня.
— Хорошо. Спасибо. Я что-то должен сделать в ответ?
— Ты должен сложить руки так же, но прижать большие пальцы. Ты поднимешь руки над головой и произнесёшь «Аарс Кутуун», тем самым ты примешь мою клятву и попросишь Мкаатух о благодати для нас двоих.
— Сложить руки? — я удивлённо посмотрел на орчиху и приподнял культи. — Слушай, а здорово ты это всё придумала! Прям вот сейчас сложу. Руки. Когда у меня лапки. Которых нет.
— А! — воскликнула Кагата осознав всю глубину идиотизма и быстро замаха руками, будто это могло мне помочь.