Скверная жизнь дракона. Книга вторая
Шрифт:
Когда до её двадцатилетия оставалось три месяца, караван прибыл в Инлийск. Где она впервые узнала, что существует Кта’сат, который не только уступит своему рабу место в телеге, но и наймёт носильщика, чтобы тот дотащил раба к каравану — а не бросит в переулке с перерезанным горлом. Спустя почти год судьба вновь свела её с этим разумным. И познакомила с дворфом, что сидел рядом и пытался удержать в себе подступающие слёзы.
— Вот я слушал тебя и понял, что теперь у меня на одно желание больше. Хочу я, лет через десять рассказывать всем, что пил с одного кувшина с величайшей торговкой на
— Спасибо. Мне приятны твои слова. Спасибо, — Сонтьяла мило улыбнулась дворфу, но её взгляд говорил о лёгкой грусти.
— Я тоже желаю тебе удачи, — я решил поддержать дворфа своим тостом. — Но выпить я хочу не за тебя, а за твоего отца. Ведь именно он подарил тебе то, чего многие лишены — цель в жизни. Ту самую мечту, к которой ты идёшь. Тот огонь в груди, что согревал тебя и не позволял впасть в отчаяние — это не что иное, как твой отец. За твоего отца и память о нём, что живёт в тебе и пусть боги благословят этот огонь и не позволят ему угаснуть!
Девушка попыталась выдавить из себя улыбку, но смогла лишь низко опустить голову. Её загорелые плечи задрожали, а на штаны, скрывавшие под собой крепкие бёдра, беззвучно падали маленькие капельки прозрачной солёной жидкости. Дворф кивнул и запрокинул голову к небу.
Минут через пять смуглянка прекратила всхлипывать и сильно удивилась, не увидев Оглафа. Пришлось придумать историю про то, что он вспомнил о каких-то делах, оплатил счёт и растворился в толпе. Не хотелось говорить, что этот бахвалящийся воин не смог выдержать женских слёз и оставил меня одного разбираться с рыдающей девушкой. А уходя, он сам часто моргал.
Отпив браги, Сонтьяла успокоилась. Но было видно, что она чувствовала себя не в своей тарелке. Напрягая красноречие, я всё же смог вернуть разговору непринуждённое русло, хоть и пришлось прибегнуть к грязной тактике: к восхищению её знаниям о лошадях и комплиментам её навыкам торговца. Обсуждая различные торговые хитрости, мы не заметили, как на улице начало темнеть.
— Спасибо за вечер, Ликус, — лицо девушки украсила мягкая, даже немного озорная улыбка. — Мне повезло встретить вас двоих: у меня было свободное время, и я действительно не знала, чем заняться.
— И тебе спасибо Сонтьяла, что составила компанию двум одиноким разумным.
— Сола, — коротко проговорила Сонтьяла, кончики её ушей были похожи на лепестки мака.
— Что?
— Друзья называют меня Солой. Мы через многое прошли, поэтому я хочу считать тебя другом.
— Конечно, можешь считать меня своим другом. Спасибо за это. Береги себя, Сола.
— И ты береги себя.
Я кивнул и уже было хотел уйти. Но девушка продолжила:
— Ликус! Если вдруг понадобится со мной связаться… — смуглянка на секунду замялась, подбирая слова. — Вдруг нужна будет помощь торговца, или ещё что: то оставь сообщение в гильдии на имя Отэро Сонтьяла. Я обязательно отвечу!
— Ты будешь первой, кому я всенепременнейше напишу. Но чувствую я, что мы ещё не раз встретимся. Береги себя. И удачи с будущим экзаменом.
— Я буду просить богов об этом. Береги себ… — Сонтьяла прикусила язык и, сильно засмущавшись, быстрым шагом направилась прочь. Но вскоре остановилась и широко улыбаясь, замахала рукой. Я не успел ответить, как толпа скрыла её из виду.
Поблагодарив трактирщика за вкусную брагу — я направился в банк. И зашёл внутрь, когда колокол пробил семь раз. Но даже сообщив одному из работников о назначенном времени и подтвердив свою личность, мне всё равно пришлось ждать приглашения в отдельную комнату.
Помимо стола и стульев, украшенных резными орнаментами, в комнате встречал посетителей ксат. Он был одет в отлично сидящий костюм синего цвета, а красного цвета рубаха, выглядывавшая из-под ворота, только дополняла образ одного из представителей экономической системы этого народа. На его тёмном, морщинистом, покрытом толстой грубой кожей лбу нанесена белая татуировка в виде глаза с вертикальным зрачком и зубастых челюстей, сжимавших его.
Работник поприветствовал меня и предложил присесть за стол. Я молча обвёл пальцем по стенам, намекая на прослушку. Ксат прислонил к тату два пальца и вслух поклялся, что никто не узнает о содержании нашего разговора, кроме него и работника дальней связи, находящего в другой комнате. Тату моргнула красным цветом — он только что поклялся жизнью. И смерть, если он только решится нарушить клятву — будет мгновенной.
— Чем наше отделение в этом городе может помочь? — заговорил ксат, когда мы оба сели за стол.
— Я хотел бы узнать состояние своего счёта. И воспользоваться услугами заказа вещей и их доставки.
— Конечно. Какой процент комиссии вы оплачиваете?
— Пять.
Ксат сильно напрягся. Не дожидаясь от него приглашения, я протянул руку к кристаллу и влил в него информацию из своего лог-файла. Из той части, что была временно закрыта для работы с ней. Всего лишь две строчки. Лог.
Имя: Сиалонус
Раса: Чёрный дракон (Осквернён)
— Древнейший! — на лице ксата отобразился священный трепет. Вскочив со стула, он поклонился так резко, будто его спина состояла не из мышц и костей, а из разжавшейся пружины.
— Но заказ нужно будет сделать и доставить на имя этой оболочки.
— Конечно, древнейший. Подождите, пожалуйста.
Он приоткрыл заднюю дверь и пригласил зайти в комнату другого ксата — так же одетого клерка, с такой же татуировкой. По приказу первого он коснулся кристалла и, побледнев, также резко поклонился. Затем они оба прислонили пальцы к тату и поклялись, что никто лишний никогда не узнает о том, кто сегодня приходил, что говорил и делал. Татуировки моргнули. Мы приступили к работе.
Две минуты потребовалось им, чтобы связаться с островом, запросить информацию и сообщить, что на моём счёте всё ещё сто двадцать три килограмма магических камней.
— Будете работать с двумя цифрами: десять и три килограмма. Эти три кило надо разменять на самые ходовые монеты на этом континенте: один килограмм разменяйте на Ганзейскую торговую лигу, а остальное распределите по другим монетам. Дворфийским рудным отдайте небольшой приоритет — они у меня заканчиваются.
Ксаты повторили всё слово в слово. Я продолжил.