Скверная жизнь дракона. Книга вторая
Шрифт:
Навыки:…
Негативные эффекты:
«Порченая кровь»
Достижения:
«Дитя скверны», «Основа Изумрудного тигра», «Эмпат», «???»
Допустим, что я знаю смысл про кровь и дитя, а про оставшиеся два узнаю в городе, когда с Линой зайду оценщику. Но вот что под закрытым достижением? Бонус от животной основы — «Эмпат», чем бы это ни было и двойной получить невозможно. Хорошо, с этим разберусь тоже у оценщика. Уровни ей ещё вчера просчитало, а очков характеристик и навыков дали стандартно —
Но уже сейчас хотелось прыгать от радости, что мой план сработал. Да ещё так рано. Я уже рассчитывал года два кормить Лину этой твороженной бурдой, а тут такой шикарный подарок! Сейчас Лина придёт и проверю её шерсть. На самом деле, я и так знаю, что всё в порядке — но я хочу быть полностью, даже абсолютно уверенным. Ну, где она там? Я уже не могу терпеть!
Зайдя в комнату, эльфийка увидела то, что всю оставшуюся жизнь будет сниться ей в кошмарах. Я стоял посреди комнаты с поднятыми руками с защитными перчатками на них, безумным взглядом смотрел на остроухую, злобно ухмыльнулся и властным голосом произнёс:
— Раздевайся!
— Я…
— Никаких «я»! Мне надо проверить шерсть на твоей спине, так что разденься и повернись.
Лицо Лины было красным от стыда, когда она робко снимала с себя одежду. Но не было похоже, что она сопротивлялась — мои слова были не приказом, но лишь просьбой и раздевалась остроухая по своей воле.
Я заворожённо смотрел на шерстяной покров её спины — настолько белый, насколько вообще способен быть белым и чистым снег, падающий с неба в самые сильные зимние морозы. Изумрудного цвета полосы разрезали его, как золото режет собой простую каменную породу, заставляя каждого разумного желать этот самородок, порождая безумное стремление бросить всё и посвятить себя прекрасному…
— Хозяин? — голос Лины вывел меня из прострации. Я мотнул головой, приводя мысли в порядок.
— Всё хорошо. Пока стоишь, вложи по пять очков в силу, ловкость и выносливость. Остальное не трогай. Очки навыков тоже не вкладывай: у тебя ничего существенного нет, поэтому лучше их сохранить. Поняла?
— Да, — Лина тихонько зашептала молитву богам.
Чёрт, это не шерсть, а какое-то наваждение: тянет к себе и тянет! Настолько завораживает, что даже причины этого загадочны. Да и сами эти приступы помешательства крайне странные: не помню, чтобы раньше такое было. Это только с Линой меня перекручивает. Ладно, надо сконцентрироваться.
Твёрдой рукой я взял клок белой шерсти и аккуратно отрезал его, стараясь не повредить подшёрсток. И тем более кожу. Кое-как сняв перчатку, я медленно, боязливо потрогал пальцем клок.
— Смотри! — я подошёл к Лине, прикрывшей руками свою маленькую грудь, и показал, что эффекта нет. Но Лина ничего не поняла.
Из моей головы совсем вылетело, что год назад она была в отключке, когда я так делал. Просвещая её в детали прошлого опыта, я открыл склянку, капнул на шерсть несколько бледно-зелёных капель и вернулся обратно. И быстро коснулся этого клочка белой шерсти.
Лина вскрикнула и попятилась назад. Как пожар в сухую летнюю пору, за секунды поглощая целый лес, чёрный цвет, отблескивая смолью, полностью заменил белый.
— Что… что произошло?
— Не пугайся. Давно, когда твоя основа была закрыта, шерсть при контакте со скверной просто превращалась в труху и рассыпалась в пыль. Сейчас же, вот когда я тебе показал в первый раз, ничего не случилось. Ведь так?
— Да.
— Это потому, что шкуры изумрудного, лазурного и других тигров из нефритового семейства отторгают скверну. Если проще, то эти тигры, и несколько других видов животных, могут жить в порченых местах и не подвергаться осквернению.
Глаза Лины расширились от удивления, ибо немногие учёные мужи знали о таких подробностях.
— Но она почернела!
— Я покрыл её особым реагентом: алхимической смесью из глазной жидкости циклопа и сока сребролиста. Она способна инвертировать… — Лина захлопала глазками, услышав непонятное слово. — Эм… переворачивать свойства некоторых предметов. Твоя шерсть, как пример, стала впитывать в себя скверну, что гнездится в моём теле.
Лина выглядела как разумный, у которого в голове есть список вопросов и каждую секунду в него добавляется десяток новых. Но она стоит и не может выбрать хотя бы один из них.
— А дальше? — наконец спросила эльфийка. С придыханием, словно собираясь запомнить каждое словно и высечь в камне, как первозданную истину. С приоткрытым ртом, подрагивавшим от возбуждения. И с широко раскрытыми глазами, будто пытаясь поглотить меня тёмно-зелёным омутом.
— А дальше ты приготовишь мне чай, — я показал пальцем на её живот. — Но сперва оденешься.
Отскочив, Лина больше не прикрывала свою наготу, и за это время я вполне убедился, что её тело оправилось и окрепло. Хотя, из-за стольких лет недоедания и закрытой основы — оно больше похоже на тело парня, чем девушки. Но, если увеличить ей съедаемые порции и дать физических упражнений и нагрузок на бёдра… Думаю, что-то вполне симпатичное из неё могло бы получится.
Лина моментально покрылась краской, стоило ей познать всю глубину своего позора. Пискнув как маленькая мышка и пытаясь прикрыться одной рукой, она другой подняла одежду и стремглав выскочила в соседнюю комнату.
— Лина! Чай!
— Да.
По передней комнате, быстро перебирая ножками, пробежала девушка лишь в одних исподних шортах да наполовину надетой рубахе. И скрылась за дверью. Спустя секунду со стороны веранды донеслось повизгивание. Влетев обратно и чуть не упав, эльфийка схватила оставшуюся одежду и умчалась, прикрывая своё красное от стыда лицо.
Наблюдая за этими перебежками, я засмеялся, приложив кончик мизинца к уголку рта. Откуда у меня появилась привычка делать так в особые периоды собственной гнусности я не знал, но чёрт возьми — мне это нравилось!
Чай мы пили долго, и молча. Не потому, что Лина с румяными щеками дулась и смотрела только в свою чашку — я всё не прекращал ехидно посмеиваться над эльфийкой. Успокоился я только посмотрев в окно. Солнце было высоко. Близилось обеденное время. Я быстро выпил остывший чай и стал готовиться к выходу.