Сквозь Навь на броне
Шрифт:
– А мы ограбленные торговцы. У нас ничего нет.
– Тоже не пойдёт. Ограбленные вон лежат, сами товаром стали.
– А это выход, - подала голос Оксана, - мы этими полудурками и поправим бюджет посольства России на территории далёкой планеты.
– Я против. Я не хочу торговать разумными существами, - вырвалось у меня.
– Но они бы нами поторговали, - добавила навья.
– Я - не они. Под этим вопросом ставим точку.
– Тогда я их пристрелю, чтоб не было свидетелей, пока вы тут размышляете о гуманности.
– Ты так легко об этом говоришь, - со вздохом
– А как я должна говорить? Я - труп. Мёртвые струнки моей зомбической души не задеваются.
– Задеваются, - произнесла Александра Белкина.
– Я вижу.
– Кто тебя просил вмешиваться?
– Хватит тут клоунаду устраивать, - спокойно ответила экстрасенс.
– Клоунаду говоришь? А это мысль, - задумчиво произнёс я, поймав глупую, но в то же время логичную мысль.
– Значит, мы притворимся бродячими артистами. Эту публику не боятся, но и не жалуют. Артисты в средневековье всегда были особой кастой, эдакие дурачки сами себе на уме. Любые странности можно списать на клоунаду.
– У нас нет реквизитов, нет сценариев выступлений и прочего, - снова вставила свои пять копеек Фотиди.
– Погорельцы.
Магесса сжала губы, но ничего не ответила.
– Чур, меня в ящик со шпагами не засовывать, - хихикнула Оксана, - потом дырки зашивать придётся.
– Нет, мы простой кукольный театр сделаем.
– А я на флейте играть умею, - скромно произнесла Белкина, - не профессионально, конечно, но для бродячих клоунов сойдёт.
– Ты?
– удивлённо спросил я у Всевидящей.
– А чем ещё заниматься слепой? Картины маслом писать?
– Ну да, ну да. А флейта есть?
Судя по лицам замолчавших друзей, они тоже были удивлены не меньше моего.
– Есть.
– Значит, второй вопрос объявляю закрытым. Прикидываемся менестрелями и шутами. Подходим к третьему вопросу. Что делать с пленными?
– Кто б его знал, - отозвалась Ангелина Фотиди.
– Перебить, - дополнила дискуссию Оксана.
– Мы же в противогазах, кто нас не узнает?
– выдала Александра Белкина.
– В этом что-то есть, но то, что нас не узнают - только полбеды. Тут и уголовники, и шахтёры, и даже рыцарь есть. Публика слишком разномастная.
– Я предлагаю рыцаря первым отпустить. Он здесь представитель власти, даже если за ним всего одна корова и три слуги. В Средние века происхождение много значило.
– Да, отпустить хорошая идея, но не сейчас. Нам ещё продумать переодёжу надо, а затем товарищей сюда. Во льдах они долго не пробудут.
– Технику бросим?
– Сначала проведем первичную эвакуацию раненых и самого необходимого имущества, а потом попробуем вытащить машины. Без посторонней помощи мы ее не вытащим, а если и вытащим, то не спустим с края ледника, только разобьем.
– Урал зря взяла, - тихо произнесла Ангелина, поглядев в сторону ледника, - столько добра пропадёт.
– Я маячок поставлю. Может быть, удастся вытащить потом. Если успеем.
– И всё-таки морок лучше, - вздохнула магесса.
– Вот тебе его и применим, - ответил я, - ты немного позже развяжешь рыцаря, и мы уйдём к остальным в точку вброса.
– Может, сейчас отпустим?
– предложила Оксана, сев рядом.
Колечки-облегчители на пулемёте, с которым навья последнее время почти не расставалась, словно это женская сумочка, тихонько побрякивали, работая как антигравитационная подвеска. Оружие, таким образом, весило немного.
– Нет, - мягко ответил я, - нам их ещё допрашивать нужно.
– Долго?
– День.
– С голоду не помрут?
– Береста, - позвал я светлого духа, - что скажешь?
– А?
– Не опухнут с голода за день?
– Люди нет. А у этих, кажется они называются нарони, метаболизм такой же, как у земных созданий. Я думаю провести генетический анализ, но мне уже сейчас кажется, что будут совпадения в базовой комплектации.
Я тихонько поднялся и подошёл к шаманящей над телами берегине. Она препарировала уже третий труп, потихоньку приближаясь к живым, отчего те начинали паниковать. Видимо, думали, что их тоже будут разделывать на кусочки.
– Откуда ты знаешь все эти термины: генетика, метаболизм и прочее?
Берегиня прервала своё занятие и посмотрела на меня, как на ребёнка. Она встряхнула руки, словно на них попала кровь, хотя они были чистыми, и встала.
– Ты думаешь, мы такие отсталые, пням молимся, травками лечим и родниковой водой? В этом есть, конечно, некая правда, но это для имиджа. Старое поколение уже ничему не научить, а вот младшее, те, кто умерли не так давно и стали светлыми духами, идёт в ногу со временем. Я на специальных курсах, организованных министерством здравоохранения для нас, училась при медакадемии, осваивая материал по восемнадцать часов в сутки.
– Жуткий график, ни поспасть, ни поесть.
– Я не человек. Мне сон не нужен, а еда потребна только для удовольствия, - берегиня замолчала, печально вздохнув.
– Я могу и целебное заклинание применить, могу и антибиотики вколоть, могу на томограмму отправить, а могу и по старинке, как ведьма руками поводить и хвори почуять. Во всём нужна мера, и всё можно сочетать меж собой.
– Прогресс, - тихо произнёс я, - а прежняя жизнь?
– До смерти? Я не помню почти ничего. Прошлая жизнь является мне как обрывки странного сна. Знаю только, что меня змея укусила, я и померла. Ожила в лесу, бродила как в бреду. Помню, не себя жалко было, а семью, которая на мне лежала. Уж и семью не помнила, а всё кого-то жалко, - она провела рукой в воздухе, описывая неровный круг, - абстрактного нуждающегося. Видать, потому берегиней и стала.
– Оксана тоже не помнит прошлого.
– Навь мёртвых просто так не выпускает, она себе в залог часть души оставляет. Греки даже красивую сказку придумали про хлебнувших из загробной реки Стикс, и предавшихся забвению.
– Давно ты умерла?
– Нет, - покачала головой Береста, - всего сто семьдесят лет назад. Почти... На днях юбилей будет, - усмехнувшись, добавила она.
– Понятно-о-о, - протянул я, а потом вернулся на своё повалено бревно, достал блокнот и стал комментировать вслух ближайшие задачи, которые карандашом набрасывал на листок бумаги - нужно допросить пленных об этом мире, это раз.