Сквозь ошибочную лингвистику историографии.К методологии сравнительно-исторического исследования на примере конкретной этимологии: гидроним Волга как упаковка реальной и языковой истории
Шрифт:
Получается, что русское слово появилось намного раньше, чем в него было вжито его русское содержание? Как это возможно? Может, оно было перенято, заимствовано с тем же содержанием от неведомых предшественников – финнов ли, балтов, праславян, иранцев? Но ведь уже понятно, что балтское слово подходит к значению нашего слова отнюдь не по фактам, дотошно собранным Топоровым, а только по заданной аллюзии его учёного понимания: слово подходит к фактам по аллюзии наблюдателя, но факты по своей сути никак не укладываются в это балтское слово. Топоров правильно обосновывает сам способ народно-этимологического называния реки по конкретике местных и исторических обстоятельств (в истории тысячелетий обобщающихся до онтологии). Но выбирает название реки по лингвистически и историографически заданным обстоятельствам, мотивируя только заданность и только топонимической статистикой.
Методологически Топоров верно действует по установкам теоретической науки (познаёт живую языковую реальность), а методически – наивно воспроизводит установления компаративистики (комбинирует документированные, «реальные» языки). Такой безграмотный разнобой возможен только из-за нецельного научного сознания.
Вот почему стоит сформулировать проблему этимологии слова «Волга» логично и решительно, пытаясь обосновать как раз выбор народа, а не учёную путаницу. Слова не создаются учёными, тем более, что их в эпоху создания слова Волга не было. Либо слово тогда создали носители русского языка, существовавшего с незапамятных времен и до сих пор. Либо это были другие народы, от кого русские весьма осмысленно (!), раз уж не исказили, переняли их опыт и готовые слова, но которые канули неизвестно куда (а их оставшиеся прямые потомки исказили свои слова и смыслы до полной неузнаваемости).
По общепринятым данным ираноязычные народы в верховьях Волги никогда не жили. А праславяне – это всё-таки фантом, реконструкт. Даже некоторые классические компаративисты, вроде А. Мейе, сомневаются, что праславяне были в установленном реконструкциями виде. Можно посмотреть на соответствующие по значениям «воложной волоке» слова балтов и финнов. Отчасти они уже фигурировали: лтш. valgs влажный, v`ilkt волочить, лит. v'algyti есть, v`ilgyti мочить, vilkti волочить, valkata бродяга, фин. nahkea сырой, влажный, кожистый, жёсткий, kostea сырой, влажный, vetinen водянистый, мокрый, сырой, m"ark"a сырой, гной (мед.), haalata тянуть, тащить, волочить, laahata волочить, тащить.
Элементарный лингвистический анализ.
По звуковой и буквенной материи корреляции русских и балтских форм прямы и очевидны, что детально описано компаративистикой. Однако сам по себе, в своей системе, пучок балтских слов совсем не имеет той целостной, однословной протеической текучести форм, выражающих ещё большую цельность и текучесть значений, как это есть в русском языке. И уже поэтому ясно, что если заимствование и было, то прямо обратное – от русской смысло-звуковой системности с последующим её распадом. И эта распавшаяся путём переосмысления системность легко обнаруживается с помощью речевого эксперимента вычитки русских звуков из балтских букв, если учитывать обычные корреляции. Например: v'algyti-(в)алкать (хотеть есть), v`ilgyti-волкать (мочить-макать, болтая и поддавливая), vilkti-волокти-влекти, valkata-волоката (помощник на волоке). Очевидно, что наоборот смоделировать не получится. Если пойти от значений, например, v`ilgyti, мочить, то в русском даже не подберётся ряд сходных по значению словоформ: все какие-то некстати вилкать, войкать, вылагать, влагать и т. п.
С финским нет ничего очевидного, звуковые переклички ощущаются только на уровне произвольных поэтических аллюзий: vetinen – водин(ый), а m"ark"a – мярзкя. Но в целом это совершенно другая системная материя звука, которая никак не могла быть перенята без изменений – ни в русский язык из финского, ни, наоборот, в финский из русского. Тем не менее, по речевому эксперименту произвести из haalata волочить (waaлатча-волочти) гораздо сложнее, чем из волочить-wолочта haalata: в первом случае нужно допустить невероятный переход выдоха h в более трудную, другую по месту образования, губную преграду w, а во втором достаточно допустить ненапряженное, предельно вялое произношение звука w, скрытого за ударным гласным.
Следует подчеркнуть, что эти эксперименты ни в коем случае не являются ни этимологиями, ни типологиями, ни определениями. Это сравнение звуковой материи и уяснение по её физическому строю, какое звуковое образование является более сложным и развитым и какое больше приспособлено для выражения того или другого представленного ими значения. Это сравнение акцентов,
Ещё более сомнительны компаративные установки, если сравнить системную семантику, типологические зоны, в одну из которых встроено и значение русского слова. В определение-мотивацию названия Волги, т. е. в «правильно описанное значение», по словам Трубачёва, попало много чего, и впрямь пережитого языком. Т. е. пережитого людьми в результате их освоения местности и отложенного в язык. Балтской «озёрности» (как и различной элементарной «речности»: мар. jul-река, лтш. balga-река, лит. valka-река, башк. йыла-река) нет и в помине, а «длина-долгость» – явно умозрительный признак, с некоторым усилием абстрагируемый от конкретной проволочки. Несколько более конкретным, но всё равно абстрактным по сравнению с предметом-действием «проволока» (и с оценочным свойством «важная-взвешенная»), является и признак «влажности». Поскольку абстрактные признаки предмета или его умозрительные обобщения (вроде «озеро» – вообще, «река» – вообще) всегда выделяются для сознания позже, чем сам предмет в неразличённом единстве признаков и свойств, то совершенно непонятно, почему русское слово с конкретным значением могло родиться (не заимствоваться!) из балтского или симбиозного (или праславянского, *вьлга) с абстрактным значением, относящимся к той же зоне предметности (не может «лужа» образоваться от «водоём» – только наоборот). Само собой, эту «онтологическую этимологию» (Топоров) как аргумент может принять только тот, кто изучал отношения понятий по содержанию и объему (в формальной логике), фило- и онтогенез форм мышления (в феноменологии, психологии) и знает эти тонкие факты как естественный закон.
Не стоит принимать за семантический анализ семантическую статистику. Показательны тут наблюдения А.А. Тюняева, казалось бы, за органикой русских формантов в статье «Этимология топонима Волга (и значение связанных слов)» –Хотелось бы дать её конспект, чтобы продемонстрировать пафос предустановленных речений, гораздо более агрессивный, чем у классических компаративистов. Но статья довольно велика и не имеет никакой логики выведения, чтобы её цитировать дотошно. Поэтому ограничиваюсь только сводкой привлечённых автором концептов.
«В словарях представлены различные варианты этимологии этой реки… Но все они ничего общего не имеют ни с русским языком, ни с русской культурой, а привязаны к народам, никогда даже не приходившим на русскую землю… В названии Волги применён русский суффикс размерности – ГА. Он показывает, что Волга – самая крупная на Русской равнине река. И, следовательно, в гидрониме Волга имеем корень ВОЛ(о)….Никакого «праславянского» языка не существовало, поскольку не существовало и такого этноса. Более того, западные языки, такие как чешский и польский, являются ответвлениями русского языка, состоявшимися в глубокой древности… Гидронимы, образованные непосредственно от имени реки Волги… Поволожье… ВОЛОЖКА – всякий из множества боковых рукавов, протоков Волги, образующих острова, а со временем старицы и ерики… ВОЛОША – пролив, связь двух речек проливом, рукавом, между тем как оба устья речек идут до моря, а прилив и отлив образуют течение, то вверх, то вниз; в отлив, волоша нередко пересыхает…
Слово ВОЛГА не связано с влагой… Название ВОЛГА связано с ВОЛОЧИТЬ, волокти, волочь, волок, проволока и т. п., то есть с тем, что протянулось на какое-либо расстояние или вдоль чего-либо… ВОЛОГА – это всё-таки влага, вода, жидкость, но… ВОЛОГА – это связь с едой… с жирением… ВОЛОГА (овца) также даёт и ВОЛНУ (шерсть)… ВОЛОСЕНЬ – долгая овечья шерсть, для пряжи… Корень -ВОЛ- более тяготеет к обозначению размерности: протяжённости, толщины, величины. Да и само слово ВОЛ обозначает кастрированного самца домашнего крупного скота, который в силу этого вырастает более крупным, то есть ВОЛГЛЫМ…