Сквозь стену
Шрифт:
— Не хотите ли заглянуть к нам на ленч?
— Вы имеете в виду, сегодня?.. С удовольствием.
— Наш дом примерно в одной миле, если идти вдоль побережья. Вы не сможете его не заметить. Дом белого цвета, а двойные входные двери — синего.
Она повесила трубку и пошла переговорить с Элизой.
— Я очень надеюсь, что ты сможешь справиться. С предупреждением я несколько запоздала.
Элиза выглядела мрачной.
— У нас почти закончились некоторые продукты, до чего, как я думала, мы никогда не докатимся. Но немногие могут сказать,
— Но вы такая чудесная кухарка. Вот где имеет значение настоящий талант. Все, что угодно будет вкусно, если у вас будет фунт необходимых продуктов.
Если бы в ее голосе или даже в ее мыслях, присутствовал оттенок неискренности, Элиза бы почуяла его, как Мактавиш чувствует приближение мыши. Здесь же не было ничего, кроме абсолютной убежденности, и она позволила себе принять дань восхищения.
Когда они поняли, что кофейный крем не удастся приготовить в срок и что у них недостаточно жира для приготовления пирога, Элиза решительно бросилась готовить королевский пудинг, у них было всего два яйца и заказ, который ожидался из бакалеи завтра.
Потом, когда Мэриан собралась уходить, Элиза остановила ее.
— Есть кое-что, о чем, как я думаю, лучше сказать вам, мисс Мэриан...
Сердце у Мэриан упало. По истечении всего двух дней она уже предчувствовала, что будет тосковать по Элизе в случае, и это звучит ужасно, если та сейчас предупредит ее о своем уходе.
Затем ее охватило раскаяние. Если она смогла почувствовать такое за столь короткий срок общения, то неудивительно, что тетя Флоренс и тетя Кэсси сидят сейчас по другую сторону стены завистливые и злобные, потому что Элизу у них похитили. Она пару раз приготовила для всех домочадцев ужасную еду, что окончательно все прояснило. Мэриан решила принять удар достойно.
Элиза, высокая и угловатая, с крупным носом, несколько желтоватой кожей лица и глазами цвета остро наточенного стального ножа, который она только что вынула из ящика стола, встала и сказала:
— Всегда лучше расставить все по своим местам, и я хотела бы быть уверена, что будет завтра, так что, может быть, вы дадите мне знать, если задумаете что-то изменить.
Это не звучало как предупреждение об уходе, но ничего нельзя принимать на веру.
— Я ничего не хочу менять, Элиза.
— Тогда я уверена, что буду очень рада остаться. Я всегда говорила, что здешняя плита лучше, и Мактавиш привык.
— Я просто счастлива, Элиза. Только я переживаю из-за миссис Брэнд и мисс Ремингтон...
Не то чтобы Элиза фыркнула. Ее ноздри резко дернулись. Она решительно заявила:
— Миссис Бэлл следит за их половиной дома, а ее сестра миссис Вулли будет приходить по утрам и готовить для них. Я научу ее пользоваться плитой, и они смогут подогревать то, что она будет оставлять им на ужин. Обо всем есть договоренность, и вам не о чем волноваться. А если вы и миссис Фелтон будете сами прибираться в своих комнатах...
— И в кабинете, — быстро сказала Мэриан, — я бы хотела прибираться и в кабинете.
— Мы прекрасно заживем. И, если мне позволено просить об этом, я была бы рада компании Пенни, время от времени, и Феликса тоже.
Глава одиннадцатая
По другую сторону стены мисс Ремингтон резко вскинула голову.
— Я уверена, что это счастье, когда окна этой комнаты не выходят на ту же сторону, что и в музыкальной гостиной.
Леди расположились в их собственной гостиной, из окон которой открывался вид на дорогу, на согнувшиеся от ветра кусты и на холмы, возвышающиеся вдали. Здесь было очень много мебели и изрядное количество безделушек. Каждый дюйм подходящего пространства на стене был занят. Пол был заставлен множеством маленьких столиков. На окнах висели тяжелые плюшевые занавески голубого цвета. Брюссельский ковер был в высшей степени износостойким, его голубая с коричневым расцветка практически не пострадала от времени.
Миссис Брэнд сказала:
— Мы не видим солнца, и моря тоже.
Кэсси тряхнула головой.
— Ты не слишком-то тоскуешь по солнцу, и, я уверена, море создает немало шума на той стороне. Так же, как Хелен Эдриан. Я поговорю с Феликсом. Они действительно должны бы держать свои окна закрытыми во время своих занятий. Не понимаю, почему мы вынуждены закрывать наши.
С этими словами она быстро подошла к окну и с грохотом захлопнула раму.
Флоренс Брэнд штопала чулок. Она подняла глаза. На мгновение задержала взгляд на сестре и затем вернулась к штопке, продергивая нить и отпуская ее в неторопливой, размеренной манере.
— Люди платят за то, чтобы послушать ее, — сказала она.
Мисс Кэсси обернулась.
— Я не понимаю, почему ты здесь ее держишь.
— Я ее здесь не держу. И Феликс ненадолго удержит.
Кэсси уставилась на сестру.
— Откуда тебе знать? Она выйдет за него ради пары пенсов.
Флоренс Брэнд покачала головой.
— О, нет — не теперь — без денег Мартина.
— Что ж, скатертью ей дорога, — сказала Кэсси Ремингтон.
Пока она говорила, дверь, слегка приоткрытая, отворилась еще шире. Скорбное лицо миссис Бэлл, обрамленное белокурыми волосами разных оттенков, показалось в проеме. Она окинула взором комнату.
— Эмма готовит для вас рыбу, миссис Брэнд. Она привезла ее с собой, но пикши не было, поэтому это треска, и еще несколько селедок на завтрак.
Она вернулась назад и сообщила своей сестре миссис Вулли, что мисс Ремингтон «крутит носом», но, что хорошо, хоть кто-то в доме ест треску, после чего они продолжили с энтузиазмом обсуждать «эту мисс Эдриан».
В гостиной Феликс убрал руки с клавиш и сказал:
— Не так уж и плохо. Давай проработаем это еще раз. И постарайся петь в полный голос.