Сквозь стены
Шрифт:
– В следующий раз, когда ты захочешь сделать что-то подобное, Квайетус, предупреди нас, – сказал он, проверив состояние Ареса.
– Я только хотел помочь ему.
– Ты подверг опасности всех остальных своей безответственностью!
– Мы под действием Фиделиуса. Никто не найдет нас, даже если танцевать перед домом! – огрызнулся Гарри.
– Они не могут найти нас, но найдут штаб Ор…
– Надеюсь, что нет, директор, – слабый голос перебил его. – Я запутал следы.
Арес попытался сесть и Гермиона помогла ему. Устроенный поудобнее, он продолжал:
– Сначала я попал в Дырявый Котел, там подождал двадцать минут и прыгнул в Св. Мунго. Сюда я пришел через госпиталь.
– Кто сделал это с тобой? – спросил Гарри, указав на сходящие синяки. Арес вспыхнул.
– Мой дядя. Я оглушил его и сбежал, – сухо пробормотал он. Затем он посмотрел на Дамблдора. – Я не хочу присоединяться к Вы-Знаете-Кому. Мать сказала, что теперь я должен занять место, которого достоин, среди его слуг… Я сопротивлялся. Поэтому она пригласила брата моего отца, чтобы убедить меня. Сегодня они хотели отвести меня прямо к … Вы-Знаете-Кому. Думаю, меня бы убили за мое сопротивление.
Он вздохнул.
– Простите, директор, что вызвал такую ситуацию. Я не знал.
– Вы не должны извиняться, юноша, – Дамблдор тоже вздохнул и его взгляд снова нашел Гарри. – Мистер Снейп, с другой стороны, должен был поговорить со мной, прежде чем принимать такое опасное решение, затрагивающее других людей…
– А что мне было делать? – Гарри не смог сдержаться и снова огрызнулся. – Ему нужна была помощь и защита. Только потому, что он не… – он на секунду замер, – Квайетус Снейп, его нужно защитить…
– Довольно! – теперь Дамблдор был рассержен. – Я не говорил, что ты не можешь помогать друзьям, но ты не сказал никому из взрослых об этом решении…
– Я НЕНАВИЖУ, что все, кроме меня, могут принимать решения самостоятельно, – закричал Гарри в ответ. – Или принимать решения относительно меня!
Арес и Гермиона оцепенело смотрели на двух волшебников. Те стояли лицом к лицу и хотя ни у одного из них не было палочки, и ни один не шевельнулся, в воздухе отчетливо ощущалась враждебность. Оба излучали такую внутреннюю мощь, их воля схлестнулась с такой силой, что комната едва не тряслась.
– Молодой человек, ведите себя прилично, – сказал Дамблдор спокойно.
– Я не мой отец, сэр, – процедил Гарри сквозь зубы. – Я выполню то, что предназначено мне судьбой, но до тех пор, – он нахмурился и в окнах задрожали стекла, – я хочу жить своей жизнью. СВОЕЙ жизнью.
– Слишком многие жизни стоят на кону, Квайетус. Тебе необходимо было оценить опасность, прежде чем принять решение.
– А кто принимает в расчет МОЮ жизнь? Мне всегда приходится принимать и уважать остальных. Но кто будет уважать МЕНЯ?
– Я уважаю тебя, Северус, уважает тебя…
– Нет! – снова закричал Гарри. – Я никогда не смогу снова заслужить его уважение и любовь, до самой моей смерти!
– Самопожертвование не значит смерть, Квайетус.
Внезапно напряжение ушло и плечи Гарри поникли:
– Не лгите мне, сэр. Я не вынесу больше лжи, – он медленно повернулся и вышел, тихо закрыв за собой дверь.
Ни Гермиона, ни Арес не отваживались взглянуть на директора. Вся ситуация выглядела слишком странно. Они не знали, что сказать и как реагировать. Некоторое время ни один из них не шевелился. В конце концов, первым шевельнулся директор, нарушив оцепенение. Гермиона вздохнула. Арес сполз с подушек и снова улегся.
Но неудобная ситуация не закончилась. В следующий момент дверь распахнулась и вошел Сириус, таща Гарри за плечо.
– Извиняйся! Немедленно! – рыкнул он.
Гарри упрямо сжал губы.
– Сириус, отпусти его, – спокойно сказал Дамблдор.
– Но…
– Отпусти его, – повторил Дамблдор. – И принеси Веритасерум.
Блэк подчинился, но перед уходом он бросил последний яростный взгляд на Гарри.
– Я верю Аресу, – внезапно сказал тот и помассировал поврежденное плечо. – Вам не нужно проверять его.
– Ты так же доверял Лее, – тихо сказал Гермиона.
– И я не возражаю, – добавил Арес. – Я хочу, чтобы меня проверили.
Гарри взглянул на людей в комнате и пожал плечами:
– Хорошо, – сказал он непреклонно и вышел.
После минутного колебания Гермиона последовала за ним и поймала его на кухне.
– Гарри, что, по-твоему, ты делаешь?
– Не называй меня так, – он зашипел на нее, – и это не твое дело!
Она неуверенно моргнула:
– Но … ты всегда был таким тихим…
Гарри выдавил горький смешок:
– Я начинаю ненавидеть, что все пытаются контролировать мою жизнь больше, чем я сам, – просто сказал он, – и я уже не ребенок. Я хочу сам принимать решения, даже если все они будут неправильными и глупыми.
Гермиона подошла и дотронулась до его руки:
– В этом случае Дамблдор был прав. Ты должен был сказать кому-нибудь…
– Я знаю, – воскликнул Гарри и стряхнул ее руку, – но случилось слишком много всего, и я совершенно забыл!
Гермиона облегченно вздохнула.
– Значит ли это, что ты извинишься перед директором? – с надеждой спросила она.
– Нет, – рявкнул Гарри – Я по горло сыт им и его манипуля…
– Квайетус!
– Оставьте меня в покое! – Гарри впечатал кулак в стол. – Я сделаю все, что он хочет от меня, но не жди, что я буду извиняться! – он упал в кресло, уперся локтями в стол и спрятал лицо в ладонях.
– Я ненавижу, что всегда должен быть сильным, всегда должен понимать других, что у меня никогда не было шанса жить своей жизнью…