Сквозь Тьму и… Тьму
Шрифт:
Наедине с Леннаром остались трое. Один, в просторном синем облачении, с широким лицом и окладистой бородой, производил вполне приятное впечатление. Он расположился за огромным каменным столом, заваленным свитками, стеклянными и металлическими сосудами, а также массой других предметов, о назначении которых Леннар если и догадывался, то очень смутно и неопределенно. Бородач помахивал в воздухе свитком и с интересом рассматривал приведенного к нему человека.
Двое других стояли у дальней стены, почти сливаясь с колоннами. Эти двое были похожи, словно братья: желтые пергаментные лица, птичьи носы, мелкие черты лица; тощие фигуры напоминали
Бородатый толстяк сказал:
– Очень хорошо, дружок. Ну-ка встань вон туда. Ближе к свету. Все-таки интересно видеть счастливчика, которого привел ко мне сам Стерегущий Скверну. Ну-ка… да-а-а! Интересный ты тип, парень! Выпиваешь поди, а? Ну-ну, не скромничай! Я к тому, что перед ритуалом умерщвления обычно исполняют последнее желание… э-э-э. Так я тебе советую попросить мантуальского вина, только не того, что у Цензоров, у них кислое… а которое в погребах старшего Ревнителя Гаара! Тот вообще любитель хорошо провести время, хе-хе…
– Мы полагаем, что нет нужды напоминать вам, брат Караал, что мы, Цензоры, вообще не пьем вина, – сказала одна из мрачных капюшонных личностей и дернула подбородком.
– Мы полагаем, – эхом откликнулась вторая.
– Кроме того, вы недопустимо свободно говорите с этим человеком, брат Караал.
– Недопустимо… человеком, – кисло промямлил второй.
– Да ну вас! – Толстяк махнул мясистой, похожей на окорок рукой. – Ты не обращай на них внимания, дружок. Клянусь прямой кишкой жертвенного крокодила, не стоит!.. Они – Цензоры, им и вменяется в обязанность гнусить, налагать запреты и вообще портить настроение. А вино у них в самом деле кислое. Достаточно взглянуть на них самих. Ладно. К делу. Я – старший Толкователь Караал, один из Трех. Несколько десятков восходов тому назад, уж и не упомню точнее, я провел большой гадательный ритуал, извлек из него свод предсказаний и, истолковав его, как предписывает Книга Святейшего Параграфа, обнаружил, что вскоре состоится событие, способное обрушить привычное течение нашей жизни и угрожать Благолепию.
Услышав последнюю фразу, оба Цензора вознесли тощие как щепки руки и пробормотали короткие дежурные молитвы. Не обращая на них никакого внимания, старший Толкователь Караал продолжал:
– Я долго сопоставлял полученные мною сведения и наконец сумел установить следующее: неподалеку от деревни Куттака или в самой деревне произойдет то самое, могущее перевернуть судьбы всего Арламдора событие, и будет оно связано с крестьянином Ингером, кожевенником, который ездит на рынок Ланкарнака торговать своими изделиями. Удалось установить примерные сроки. Младшему Ревнителю Моолнару было указано найти Ингера и вызнать то событие, которое грозит такими последствиями. При этом нельзя было действовать насильственно – так гласило полученное мною толкование.
– Воистину! – синхронно пробормотали тощие личности в капюшонах.
– Спустя некоторое время я провел еще один большой гадательный ритуал и уже более точно установил, что событие это – появление в деревне Куттака человека, которого найдут близ оврага, преграждающего дорогу к Проклятому лесу.
Оба Цензора осеняли себя оберегающими знаками: наверное, даже упоминание Проклятого леса в пределах Храма считалось не бог весть каким благоприятным событием. Леннар же пробормотал:
– Н-не помню.
– Не помнишь? Выпил, что ли? У нас вот один старший послушник тоже выпил и…
– Брат Караал, вы разглашаете непосвященному мирянину тайны Храма, ибо говорите о его служителе! – возгласил первый Цензор, а второй усиленно закивал.
– Ну, если то, как послушник Габер блевал с крыши свинарника, священная тайна… хм… так уж и быть, помолчу, – пробурчал Толкователь Караал, незаметно ухмыляясь в бороду. – Значит, не помнишь?
– Нет.
– Об этом тоже говорилось в толковании. «Придет человек, и будет его память затемнена, но страшные тайны, скрытые и от самого их носителя, будут вызревать под черепом, аки гроздья; и черен тот виноград», – нараспев процитировал Караал, явно довольный бойким слогом своего толкования. – Ничего, для того тебя сюда и доставили, любезный. Садись на скамью. Так. Сейчас тобой займемся. Интересная, видно, ты штучка! Смотри не попадись на глаза старшему Ревнителю Гаару, парень-то ты, как погляжу, сим-па-тич…
– Брат Караал!!! – измученно проскрипели оба Цензора, отшатываясь в разные стороны.
– Молчу, молчу, больше не буду… клянусь Третьим уложением Плешивых змей! – отозвался разбитной Толкователь. – Значит, так. Э-э-э… Как тебя бишь?..
– Леннар.
Что-то дрогнуло в массивном лице Толкователя. Кажется, впервые за все время разговора оно стало серьезным, почти мрачным. Леннару вдруг почудилось в этом лице что-то смутно знакомое, словно когда-то он уже видел этого человека. Хотя, вне всякого сомнения, такого быть не могло ни при каких обстоятельствах.
Впрочем, уже в следующую секунду Караал распустил вольготную ухмылку по всему лицу и воскликнул:
– Леннар?! Хорошее имечко! А то представляешь, моего любимого гадательного орла с перьями семи разных цветов нарекли Кууркаголисапатамом! Говорят, так рекли боги. Ну? Не издевательство ли это? Про богов-то я верю: только богу под силу выговорить такую ахинею. – (Оба Цензора, биясь головами о колонны, тихо, невнятно застонали.) – Правда, я его зову сокращенно: Курка. Ну ладно, приступим. Мм… Клуппер?
– Леннар.
– Ну да. Леннар.
– У него почти святотатственное имя, – вдруг произнес, отделяясь от стены, один из Цензоров. – Вторая Книга Чистоты прямо указывает: ни одного сдвоенного поющего звука [6] в имени человека из черни. А у него так и напрашивается – Леннаар. Известно, что двойные поющие могут быть только в именах священнослужителей, тройные поющие – в именах царей и верховных жрецов Храма Благолепия, и четверная поющая есть только в Имени великого Ааааму!
6
Уважаемый Цензор называет так гласные звуки.