Сквозь Тьму
Шрифт:
***
Джон явился в зал суда за несколько минут до начала процесса. Посмотреть на то, как будут судить тёмную ведьму, явились не только простолюдины, но и члены дворянских родов королевства. Проходя между рядами, Джон присмотрел свободное место на скамье рядом с двумя мужчинами: низкорослым лысым толстяком в дорогом камзоле, и худощавым мужчиной средних лет в фиолетовом плаще.
Когда в зал суда вошла Дженайя в сопровождении Стефана и Гэлана, зрители начали перешёптываться. Вместо подобранной в поместье крестьянской одежды, сейчас на Дженайе была надета мешковатая роба серого цвета. Бегло осмотрев ряды зрителей, ведьма остановила взгляд на Джоне. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, пока в зал не вошёл судья. Гэлан и Стефан взяли Дженайю под руки, и повели к трибуне в центре зала. С этого момента судебный процесс над тёмной ведьмой официально начался.
Судья, коим оказался седой старик с хмурым взглядом сразу заявил, что если Дженайя добровольно сознается во всех своих преступлениях против королевства Виндхейм и его граждан, то ей это обязательно зачтётся. Дженайя сделала вид, будто эти слова были обращены к кому-то другому. Она хотела, чтобы этот фарс поскорее закончился, но подыгрывать храмовникам и их прихвостням не собиралась. Не дождавшись ответа от подсудимой, судья сам принялся перечислять её злодеяния, среди которых в основном фигурировали опасное тёмное колдовство, массовые убийства мирных граждан, жестокое убийство предыдущего магистра ордена “Дневного Света”, а также убийства нескольких человек, имена которых ни о чём не говорили Джону, но говорили о многом большинству присутствующих. Словом, послужной список вышел более чем внушительный.
Когда дело дошло до преступлений Дженайи против Орилоса, судья обвинил ведьму в том, что она создала и возглавила тёмный культ, на счету которого были десятки смертей ни в чём не повинных людей. Дженайя эти абсурдные обвинения не подтвердила, но и не опровергла, продолжив делать вид, будто происходящее её не касается. Заговорила Дженайя только тогда, когда судья достал увесистую книгу красного цвета, и поинтересовался, известно ли подсудимой что это такое.
– Разумеется, известно. Это фолиант Тэйвена Разрушителя. Давайте не будем тратить время впустую, поскорее закончим весь этот балаган и разойдёмся, - предложила Дженайя.
Судья сердито насупил брови.
– Не смейте разговаривать в таком тоне. Я понимаю, что при сложившихся обстоятельствах…
– О да. Ты понимаешь гораздо больше, чем пытаешься показать, старик, но чтобы не выделяться из толпы, изображаешь из себя идиота, ведь так намного проще.
Из первых рядов послышались нелестные возгласы в адрес Дженайи, а оскорблённый судья побагровел.
– Я не потерплю подобного неуважения! Ещё одно грубое слово, и вас выставят из зала суда, и продолжат рассмотрение дела в ваше отсутствие! – пригрозил он подсудимой.
Дженайе презрительно хмыкнула. Она уже поняла, как поскорее прекратить этот нелепый спектакль, и намеревалась сделать это как можно скорее.
– Мне не за что тебя уважать, старик. Ты по собственной воле нацепил на себя клоунский наряд, а теперь удивляешься почему над тобой смеются? За свою жизнь я повидала немало глупцов и ничтожеств, но глупые ничтожества мне попадались нечасто. До сегодняшнего дня.
Видя, что судью вот-вот хватит удар, Джон не смог сдержать усмешку, чем вызвал косые взгляды от соседей по скамье. По первому требованию вышедшего из себя судьи, Гэлан и Стефан вывели Дженайю из зала, а рассмотрение дела тёмной ведьмы продолжилось уже без неё.
Судья вызвал в качестве свидетеля одного из храмовников, участвовавшего в осмотре катакомб под театром. Он в красках поведал о том, что Дженайя сделала с культистами, от чего несколько слабонервных зрителей поспешили покинуть зал заседания. Подводя итог резни, храмовник высказал мысль, что опасные фанатики ужаснулись, когда узнали, что злобная ведьма хочет стереть с лица земли Орилос, и попытались отговорить её, за что и были жестоко убиты. Джон не присутствовал при разговоре Дженайи с Руэсом, и не видел из-за чего началась резня, но был точно уверен, что высказанная храмовником причина – полный бред. Если кто и хотел уничтожить Орилос, то именно фанатики, а уж никак не Дженайя. Задаваясь вопросом, введён ли храмовник в заблуждение, или намеренно лжёт, Джон пришёл к выводу что второй вариант более вероятен. Подозрения Доу усилились, когда на смену первому свидетелю пришёл второй, ещё менее надежный. Им оказался пожилой крестьянин из деревни Венсбери, находившейся в пяти километрах севернее Орилоса. Он поведал присутствующим душещипательную историю о том, какие бедствия произошли в его селении за последний месяц. Рассказал про нашествие крыс на амбар с зерном, про чудовищный неурожай, и про охотников, пропавших без вести во время охоты на стаю волков. Во всех случившихся с поселением бедах, естественно обвинили Дженайю, несмотря на то, что никаких доказательств о причастности ведьмы к постигшим деревню несчастьям у суда не было. Достаточно было и того, что указанная деревня была самым близким от Орилоса населённым пунктом.
На смену крестьянину пришла полноватая женщина с опухшими глазами. В отличие от своего предшественника, новая свидетельница была горожанкой Орилоса, у которой совсем недавно скончался любимый сын. Молодой и жизнерадостный парень был душой компании, но в последние дни своей жизни совсем зачах. Закончилось всё тем, что он повесился. По мнению Джона, причиной самоубийства могли стать проблемы в личной жизни погибшего, либо ещё какие-то беды, однако свидетельница свято верила, что её сына прокляли, и что сделала это именно Дженайя. Если у Джона раньше ещё были какие-то сомнения, то теперь они полностью отпали.
Из Дженайи сознательно создавали эдакого бездушного монстра, творящего зло просто по прихоти. Её обливали грязью, обвиняя во всех смертных грехах ещё часа полтора, после чего судья вынес ведьме смертный приговор через сожжение на костре с последующим вознесением. Джон не совсем понял, что значит это самое вознесение, но был уверен, что это что-то не самое приятное. Покидая здание суда в полном смятении, Джон решил узнать, что означает заключительная часть приговора, и отправился за объяснением к Ариусу. На подходе к храму Джон увидел Эллару, беседующую с каким-то мужчиной средних лет в фиолетовом плаще. Девушка тепло улыбалась своему собеседнику, однако её улыбка померкла, едва к ним приблизился Джон.
– Привет. Не возражаете, если я украду вашу подругу на несколько минут? – обратился Доу к собеседнику Эллары.
Девушка покраснела, почувствовав неловкость, а её собеседник усмехнулся.
– Простите его за бестактность, ваша светлость, - стала извиняться Эллара перед мужчиной. – Просто Джон…
– … распускающий руки бесстыжий хам, которому чужда тактичность. Да, я такой, - закончил Джон за храмовницу.
– Похвальное качество, молодой человек. Не каждый человек способен честно рассказать о своих недостатках, - проговорил герцог с плутоватой улыбкой.
– Вообще-то речь сейчас шла о моих достоинствах. Мои недостатки намного хуже.
Герцог засмеялся, а Эллара была готова провалиться сквозь землю от стыда. Герцога Джулиуса Даэрта она знала ещё с детских лет, поскольку он был хорошим другом её семьи. Семьи, от которой практически ничего не осталось. В отличие от большинства аристократов, герцог Даэрт не был снобом, и мог одинаково разговаривать как с людьми, равными ему по рангу, так и с простолюдинами. Несмотря на это, Элларе не хотелось, чтобы герцог общался с Джоном. Она опасалась, что легкомысленный и редко следящий за своим языком пришелец сболтнёт что-нибудь такое, после чего она сгорит от стыда. Например, про их “драку” на постоялом дворе, когда он подмял её под себя и прижал к кровати, или, что гораздо хуже, про их страстный поцелуй в одном из переулков Орилоса.