Сквозь века
Шрифт:
Мы снова оказались в доме Томаса, но мой жених уже был гораздо старше, примерно лет двадцати семи.
… - Я пришел вернуть свою магию, — услышали мы голос Лютера.
Маг все так же был в капюшоне, стараясь скрыть свое лицо, но говорил значительно увереннее и держался тверже. Все это натолкнуло меня на мысль, что в прошлом драконье пламя разрушало его. Тело не могло выдержать нагрузки, Лютер был не готов к подобной мощи.
Я перевела взгляд на Томаса и выпустила руку Артура, который тоже очень внимательно следил
— Яне готов вернуть ее.
Эти слова прогремели как гром среди ясного неба. Я ужаснулась и прикрыла рот рукой, понимая, чем это грозит молодому колдуну.
— Драконье пламя — действительно древняя пьянящая сила. Не могу знать, откуда она у вас, но в этой крупице огромное зло. Она вмиг затуманит ваш разум и принесет в этот мир лишь разрушения и боль.
Лютер стремительно приблизился, выставил вперед руку, но, не дотронувшись до лица Томаса, замер.
— Ты не имеешь права отказать! Не можешь выбирать сторону. Ты лишь проводник, не больше и не меньше. Отказ от помощи кому бы то ни было лишит тебя магии, и в мире воцарится хаос. Подумай о том, что будет, если юные маги не смогут управлять своими силами, если необходимые пророчества не попадут к тем, о ком вещают, и затеряются во времени и пространстве!
— Мне на смену родится новый ювелир, он восстановит равновесие!
— Не сразу, — усмехнулся Лютер. — Если ты умрешь естественной смертью или, скажем, погибнешь, то этот процесс ускорится. На твое место придет другой. А вот если лишишься магии по собственной воле, то последствия будут непоправимы, поскольку ты все еще будешь жить. Новый ювелир не появится.
— Я готов пойти на это! — резко сказал Томас.
В груди сдавило, я невольно схватилась за блузку и сжала ткань до боли в пальцах. Все, что здесь происходило, стало новостью для меня. Мой жених никогда не рассказывал мне об этом, и тем чудовищней становилось предчувствие. Мои руки оцепенели от того, как накалялась атмосфера вокруг Томаса, как ощутимо похолодало в комнате и как заметно нарастала тихая ярость Лютера. Я посмотрела в глаза Артуру и увидела тот же страх.
— Я не привык к отказам, юноша, — пугающе спокойно сказал темный маг. — Если тебя не волнует собственная судьба, я зайду с другой стороны.
Лютер взмахнул рукой, и в пространстве появилось нечто похожее на портал. Не предупреждая, не угрожая, маг явил Томасу его пожилых родителей и одним легким движением свернул отцу шею. Я вскрикнула и посмотрела на молодого мужчину, который замер со слезами на глазах. Томас болезненно зажмурился и крепко стиснул зубы, глотая прорывающийся крик.
— Я не люблю игры, — грубо выплюнул маг и легкой вспышкой осветил свое лицо, которое успел увидеть только Томас. — Даю время, чтобы ты хорошенько подумал и вспомнил, сколько у тебя еще близких людей. Мама, брат, невеста…
Туман окружил колдуна и вскоре развеялся, оставляя Томаса наедине со своим горем.
— Я помню этот момент, — пробормотала я не в силах оставаться там и наблюдать за горем когда-то любимого мужчины. — Томас сказал мне, что его отец упал с лестницы и свернул шею.
Я даже не заметила, что слезы катятся по щекам. В моем все еще затуманенном сознании всплывали картинки, образы, звуки. Томас был сокрушен, но я вспомнила также, как он переменился. Будто очерствел, надломился. Тогда я связывала это лишь с потерей отца. Представить себе не могла, что он переживал настолько трудное время и в одиночестве принимал важнейшее решение в жизни.
— Хочешь передохнуть? — не пряча тревоги, спросил Артур. — Быть может, на сегодня достаточно?
— Нет, — благодарно выдохнула я. — Если мы сегодня не покончим с этим, я буду сходить с ума еще дольше. Продолжим.
Взяв мужа за руку, я сделала несколько спасительных вдохов-выдохов и приготовилась ускориться, чтобы пробежать по всем воспоминаниям, дабы восстановить общую картину. Рассматривать подробно то, где присутствовала сама, не было нужды, лишь немного освежить запыленные со временем мысли и чувства.
Чтобы сделать это, я просто доверилась интуиции, и она сама направила меня в нужный отрезок времени.
…Я вновь оказалась на том самом балу, который видела, танцуя с мистером Хардманом. Только сейчас мои руки держал кто-то другой. Находясь чуть в стороне и наблюдая за самой собой, я ощущала и себя нынешнюю, и прежнюю. Это было странно и даже немного болезненно.
— Мисс Престон, — приятный голос моего партнера привлек внимание, — я слышал, вы собираетесь замуж?
Перевела взгляд на лицо немолодого, но очень привлекательного мужчины. Я нынешняя тряхнула головой, стряхивая вереницу наплывших воспоминаний. Это мистер Бартшоу, самый богатый человек в столице, благодетель, любимец короля и просто приятнейший собеседник из всех мне известных. Все девушки и женщины Аддлтона были так или иначе очарованы им. Рядом с ним хотелось улыбаться, казаться привлекательнее и лучше. Его внимания добивались, пытались вызвать его интерес и угодить любым доступным способом. Этим вечером его внимание привлекла я.
— Мне бы не хотелось обидеть столь очаровательную девушку, но я слышал, что ваш избранник не совсем честный человек, — очень осторожно сказал он.
Я застыла, обожженная обидой. Его слова поразили и вызвали волну негодования.
— Не знаю, кто и что вам сказал о Томасе, но мой будущий муж ни разу не дал повода усомниться в своей честности! Он один из самых порядочных людей, которых я когда-либо знала!
Я ощущала этот пожар, в котором хоть и с трудом, но различила крупицу сомнения. Меня пронзила мысль о том, что в прошлом я не была лишена честолюбия и некой доли тщеславия. О талантах Томаса, о его редком даре говорила вся страна. И то, что Томас выбрал меня, полюбил, сделал своей невестой, не могло не тешить самолюбия.