Слабое звено (Ключевая фигура)
Шрифт:
Холодная вода отнимала силы, сковывала движения. Немного спасала одежда. В положении замерзшего, обессиленного Алексея она играла большую роль, служа заградительным щитом между водой и телом.
Он постарался отбросить все посторонние мысли, сосредоточившись на одной: ему нужно выжить. Теперь он не имеет права умереть. Даже если он пойдет ко дну, то оттолкнется ногами.
Алексей, лежа на спине, плавными гребками направлял свое тело вдоль побережья, до которого ему, конечно, не доплыть. Но не так далеко есть место, где течение вынесет его на небольшой островок с грифонами.
А сейчас нужно держаться на плаву. Когда он почувствует, словно освежающее дуновение ветерка, спасительное течение, то обретет дополнительные силы. Их как раз хватит, чтобы дотянуть до острова.
Вот оно, незаметное прикосновение. Оно дало знать о себе словно полегчавшими руками, и вода показалась Алексею легкой. Стало чуть холоднее, но теперь он обрел цель: вдалеке, похожий на могильный холмик, показался конус земли. Островок рос на глазах.
Глава 16
Враг врага моего
51
Москва, 21 сентября, пятница
Андрей Овчинников находился на рабочем месте, когда прозвучал телефонный звонок, один из многих десятков задень, суливший либо деловой разговор, либо беседу личного характера. Для Андрея лучше бы, конечно, поговорить на отвлеченную от личной тему, точнее, семейной жизни. Еще свежи были воспоминания о напористом капитане первого ранга Шестакове, занесшем над семейными узами бывшего командира «Гранита» острый нож. Куда деть поговорку: «Плохо на работе, хорошо в семейном кругу»? Везде плохо; двурукий начальник «экспертно-проблемного» отдела ухватился еще и за спинку рабочего кресла главы службы безопасности «Мегаполиса».
– Алло? Овчинников слушает.
– Андрей Николаевич? – услышал он мужской голос, показавшийся ему знакомым.
– Да, да, это я.
«Где я слышал этот голос?» У Андрея сложилось впечатление, что не так давно он разговаривал с этим человеком по телефону.
– Кто это?
Овчинников временно прервал отношения с женой управляющего банком. Временно – это для нее, для себя решил – навсегда. Хватит. Однако в глубине души понимал: пройдет время, и он... Что, возьмется за старое? Или, лучше сказать, за новое? Нет, проще это выглядит так: погоня за новыми ощущениями. Одно дело просто нагрешить, другое – нагрешить остро, интересно. Разве не занятно смотреть на своего шефа, «молочного» брата, когда перед глазами подобно радужным кругам сияет обнаженное тело его супруги?
– С кем я говорю?
– Это Марковцев, – подсказал знакомый голос.
– Сергей?! – Изумлению Овчинникова не было предела.
Марк на том конце провода тихо рассмеялся.
– Вы напомнили мне анекдот: «У меня родился сын?» – «Нет». – «А кто?»
У него еще хватает наглости шутить, рассказывать анекдоты. Да он просто не в своем уме.
Стоп! – вдруг осенило Овчинникова. Откуда он звонит? Он же должен находиться в тюрьме. Либо в камеры провели телефоны, либо...
– Вы звоните по сотовому? – Это был третий, последний вариант, другого не существовало.
– Вообще-то я отдаю предпочтение пистолетам, но сейчас звоню из автомата. Пришлось купить телефонную карту.
– Надеюсь, звоните не из Новограда. – Овчинников быстро приходил в себя.
Марковцев снова рассмеялся и перешел на «ты».
– Извини за тот случай, Андрей. У тебя нет желания встретиться? У меня к тебе деловое предложение.
– Где? – автопилотом спросил Овчинников.
– Я назову место с одним условием: ты приедешь один. Рассчитываю на твое честное слово, поскольку о твоем звонке Шестакову или просто в милицию я не узнаю.
– Один раз ты меня уже подставил и с меня же требуешь честного слова.
В прошлый раз Марковцев буквально использовал его, а сейчас? Неужели история еще не закончена? Так ведь недолго обвинить его в организации теракта или пособничестве преступникам, захватившим самолет.
Так или иначе, в Овчинникова все время летели комья грязи. Вначале на него пало подозрение в хищении вооружения с базы, потом в пособничестве террористам. Затем все подозрения развеялись при помощи цифровой записи его беседы с Марковцевым. Однако запись не отражает лиц, а только голоса, – что, если лица во время разговора имели заговорщический вид?
– Я не требую, – пояснил Сергей. – Если ты согласен, жду тебя через пятнадцать минут на 2-й Тверской-Ямской, напротив дома номер 40. Это не так далеко от твоего банка. Я подъеду на вишневой «восьмерке». И извини, если опоздаю на пять-десять минут, – собираюсь взять с собой женщину, а женщины, как тебе известно, долго одеваются. Хотя и красиво.
– Обойдемся без намеков, – зло обронил хозяин кабинета. – Я приеду.
Овчинников положил трубку и некоторое время смотрел на телефонный аппарат. Рука не поднималась набрать на нем хотя бы две цифры. Тому много причин. И неизвестно, куда делась злость на Марковцева. Просто злость; а вот ее близкой родственницы, злорадства, Андрей по отношению к Сергею вообще не испытывал. Другой бы на его месте мстительно сверкнул красивыми зубами: «Доигрался!» И подсветил блеском глаз: «Туда тебе и дорога». Однако известие о поимке особо опасного преступника он встретил разочарованным покачиванием головой.
И только сейчас, когда он принял окончательное решение встретиться с Марком, на губах Овчинникова проступила улыбка – обратная реакция на его застарелый, месячной давности жест неудовлетворенности, крохотное сочувствие Марковцеву.
И все же Андрей снял трубку, чтобы отдать своим подчиненным распоряжение.
Через пару минут по указанному Сергеем адресу выехала машина с опытными бойцами охраны, вслед за ней в компании пары личных телохранителей управляющего банком на место встречи отправился Овчинников.
Вишневая «восьмерка» показалась из переулка Александра Невского. Дом номер 40 по Тверской-Ямской оказался на противоположной по ходу движения стороне. Еще не зная, кто за рулем, Овчинников, наблюдая за «Жигулями» из своего «Мерседеса», предположил, что, если водитель Марковцев, тот развернет машину, чтобы встать напротив означенного в разговоре дома.
Так и случилось. Восьмая модель с включенным правым поворотником развернулась и, что стало для Андрея неожиданностью, дала задний ход, вплотную встав к белому «Ауди». Иномарка уже стояла, когда на место прибыла группа службы безопасности «Мегаполиса». Позади немецкой машины стоял аварийный знак, водитель находился в салоне и копался, по всей видимости, с замком зажигания.