Слабое звено
Шрифт:
— Скажу начистоту — мне надоело с вами нянчиться.
— Хорошо, я вас услышал. А теперь можно к делу?
Михал запустил руку под стол и чудесным образом, словно кролика из шляпы, вытащил ламинированный рулон, белизну которого на мелкие кусочки разрезали тонкие черные линии. Рулон расправился и накрыл собой большую часть столешницы, явив схематичные изображения буксира в трех проекциях, каждая из которых была представлена в трех разрезах.
— Это упрощенная схема буксира модели Гаял-Т56К/87, но пусть вас не сбивает с толку номер модели, на самом деле все тяжелые
— Надеюсь, вы в курсе, что вашего Гаяла почти целиком перевели на сенсорные интерфейсы и МРВ-1700? — спросил Ленар и скептически посмотрел на Михала.
— Что ж… у всех свои недостатки, — пожал Михал плечами и указал на линии, обозначающие вторую палубу, — Так или иначе, системы коммуникаций за последние сто лет так и не претерпели существенных изменений. Самые основные пучки и магистрали прячут поглубже в недра корабля на второй палубе, а основные разветвления сосредоточены в носовой и кормовой секциях судна.
— Я все это знаю, не пудрите мне мозги. Давайте без вступлений. Расскажите все с самого начала.
— Самое начало произошло больше тысячи лет назад, когда красный сверхгигант Кир-135 схлопнулся и превратился в нейтронную звезду.
— Я имел ввиду не настолько ранее начало.
— Если вы продолжите меня перебивать, то я вам вообще ничего рассказывать не буду, — проворчал Михал предупреждающим тоном и указал взглядом на кружку, — Пейте свой чай и слушайте.
— Хорошо, — послушно кивнул Ленар и еще раз обжег свое горло.
— Когда вы отстыковались и улетели на экстренную заправку, вы унесли с собой кое-что очень важное. Догадываетесь, о чем я? — спросил Михал и с удовлетворением услышал в ответ внимательное молчание, — Помните, как мы условились отключиться вентральные репульсионные проекторы, чтобы снизить нагрузку на стыковочные консоли и энергосистему? Нас выстроили в цепь, в которой это все равно не имело большого значения, так как мы все прикрывали друг друга, а затем вы улетели, и в репульсионном поле мультисостава образовалась брешь. Две недели назад в эту брешь по поперечной траектории просочился осколок. Как мы предполагаем, это был осколок Кира-135, который всю последнюю тысячу лет блуждал по гравитационным колодцам скопления и искал, во что бы ему врезаться. Кто знает, сколько тут еще дрейфует таких объектов…
— Значит, все-таки все уперлось в репульсионные поля, — заключил Ленар, отведя взгляд, и попытался представить себе, насколько крошечным должен был быть осколок, чтобы на таких скоростях не превратить корабль в облако пара, — Получается, опасность все еще существует? Шесть-Три не функционирует, и брешь в репульсионном поле теперь ничем не закрыть?
— Да, но мы решили, что панику разводить еще рано. Вероятность повторного столкновения ничтожно мала. Даже молния бьет в одно и то же место несоизмеримо чаще.
— Опасность все еще есть, — настойчиво возразил Ленар, придавив к столу кружкой непослушный уголок чертежа, — Вспомните, по какой причине разработка астероидов началась именно в этом скоплении. Тут очень активная часть космоса, звезды постоянно взрываются, зарождается новые, ядерный
— Не драматизируйте, повторных столкновений не будет.
— Почему вы в этом так уверены?
— Потому что мы не можем себе позволить рассматривать такую возможность, — проговорил Михал голосом, полным нервов, и запил их чаем, — Как вы заметили, оставшиеся буксиры сейчас работают почти на износ, и при таких нагрузках на двигатели им просто необходимо делать перерывы. Мы не успеваем сбросить скорость к прибытию на Нерву, и единственный способ хоть как-то уложиться в график — как можно быстрее отремонтировать Шесть-Три.
— Отремонтировать? — переспросил Ленар, будучи уверенным, что ослышался.
— Согласен, сказано громко. Будет лучше употребить выражение «вернуть в строй».
— Я видел у него в корпусе то, что даже дырой назвать было бы большим преуменьшением. Из него просто кусок вырвало.
— Пока вас не было, мы совместными усилиями успели провести предварительную диагностику, и масштабы разрушений действительно впечатляют, — Михал вернул свой палец в чертеж и начал обводить им контуры и сноски, — Осколок миновал маршевые двигатели, вошел в правый борт и при столкновении высвободил столько энергии, что плазменная волна вышла из носовой секции, превратив в пыль весь носовой радиомассив. Взрыв частично разрушил вторую и третью палубы, разорвал семь шпангоутов, уничтожил несколько дублирующих систем, две опорных стойки, радиорубку, систему разделения газов, один из водяных баков, правую обсерваторию и складской отсек. Так же ударной волной оплавило и деформировало несколько дверей примыкающих отсеков, от чего они полностью утратили функциональность.
— То есть получается, — Ленар навис над чертежом и немного скосил голову, — Ходовая часть, энергосистема и Марвин не пострадали?
— Марвин, насколько мы можем судить, не пострадал. Ходовая часть частично пострадала, но маршевые двигатели работоспособны и не требуют серьезного ремонта. А вот с энергосистемой уже более существенные проблемы. Термоядерные реакторы целы, но повреждения распространились на центральные коммуникации, перебив силовые и кибернетические сообщения.
— И вы решили попытаться восстановить коммуникации?
— Вот именно.
— Но ведь основная силовая магистраль состоит из гиперпроводника, — Ленар для наглядности погладил пальцем обозначение силовой магистрали, и свободной рукой взял свою кружку, — Где вы возьмете запчасти для нее?
— Мы провели зондирование астероида под нами и выяснили, что там есть необходимые элементы для создания гиперпроводящего сплава. В данный момент мы ведем подготовительные работы по разработке руды, чтобы выплавить из нее материалы для замены трех сегментов силовой магистрали.