Слабости сильной женщины
Шрифт:
Это понимание пришло всего лишь на мгновение. Да и какое понимание, разве она поняла что-то отчетливое, выразимое словами, разве она могла назвать то чувство, которое мелькнуло в Митиных глазах, в голосе – и встревожило ее?
Но за это краткое мгновение и повернулись стеклышки калейдоскопа.
– Мить, мне ведь домой пора, – сказала Лера, точно стряхивая промелькнувшую неловкость. – Скоро уже Аленку кормить, и ты ведь устал, а из-за меня целый концерт пришлось давать.
– Ничего, это не самое трудное, что мне приходилось делать. Пойдем, я тебя провожу. – Митя поднялся со стула. – А
Они молча спустились вниз, прошли через двор и остановились у Лериного подъезда. Митя достал сигареты из кармана плаща.
Октябрь только начался, но в свете тусклой лампочки над подъездом кружились невесомые снежинки. Или просто изморозь веялась в воздухе, серебряной пылью оседая на Митиных волосах?
Автоматные очереди у Белого дома не прекращались ни на минуту. То и дело слышны были еще какие-то одиночные выстрелы – где-то неподалеку от их двора, кажется, на пустынном Петровском бульваре.
Митя прикоснулся к Лериному рукаву, как всегда он это делал, прощаясь.
– А мне можно будет дочку твою увидеть? – спросил он.
– Ну конечно! – воскликнула Лера. – Хоть завтра, то есть сегодня уже. Я же не мусульманка, сорок дней ее прятать не стану.
– Хорошо, – улыбнулся он. – Тогда – до сегодня, боевая подруга? Слава богу, хоть этой ночью ты не побежала воевать!
– Этой ночью – нет, – покачала головой Лера. – Как-то не так все там этой ночью. Ты чувствуешь? Мне не хочется туда идти, я чувствую, что это не нужно. Или ошибаюсь? – Она подняла на него глаза. – Знаешь, Митя, мне так часто казалось за этот год, что я утратила всякое чутье, что все во мне застыло…
– Ерунда, – сказал он. – Этого ты можешь не бояться. Ты все та же, и я все тот же. Спокойной ночи!
И он пошел к своему подъезду, не оглядываясь, закуривая на ходу.
Часть вторая
Глава 1
Поездка на Сахалин оказалась самой дальней Лериной поездкой за первый Аленкин год.
Правда, ездить ей все-таки приходилось, и довольно часто, но не на край географии. Оттого, что каждый раз приходилось оставлять ребенка, еще больше отрываться от дома, – Лера не рада была уже ни Парижу, ни Германии, ни Греции у всегда гостеприимного Алексиадиса.
Но не поехать на Сахалин было совершенно невозможно. Зося, работавшая теперь вице-президентшей в «бабской фирме», как Лера называла своего «Московского гостя», – только плечами пожала:
– Что за гвоздь у тебя кое-куда вставлен? Неужели хоть поначалу по телефону нельзя решить?
– Нельзя по телефону, Зосенька! – жарко возразила Лера. – Я знаю, что мне по телефону скажут: не сомневайтесь, мадам, все сделаем в лучшем виде. А потом японцы приедут – и окажется, что отопление не работает, воды нет, да и вообще – коттеджи построили в другом месте, поближе к цементному заводу.
– Ну хочешь, я поеду? – предложила Зоська.
– Нет, не получится. – Лера покачала головой. – Не обижайся, но тебе все-таки легче мозги запудрить. А я с ними церемониться не буду в случае чего, ты же знаешь. Надо и им узнать – с самого начала.
Лера
Она многому научилась за недолгое время, прошедшее после исчезновения Андрея Майбороды. Нет, она не стала ни подозрительной, ни излишне жесткой – хотя штучки вроде неправильно оформленной страховки уже не прошли бы у Кирюши Старикова. Даже наоборот: после родов в ней появилось какое-то новое изящество, прелестная мягкость черт и линий, неотразимая в сочетании со стремительной походкой и янтарными глазами.
Но появилось и что-то другое, позволяющее не сгибаться перед обстоятельствами, не идти на поводу у партнеров. Лера сама не знала, как назвать это свое новое качество.
Зато Валик Стар назвал однажды – в самую точку.
Он приехал, чтобы взять у Леры интервью для нового стильного журнала, с которым сотрудничал по совместительству, и сидел в углу кабинета, просматривая рекламные проспекты и делая вид, будто его совершенно не интересует Лерин разговор с импозантным мужчиной лет сорока – судя по всему, деловым партнером.
И только когда разговор был окончен и слегка вспотевший собеседник вышел из кабинета, Валентин хлопнул себя по колену и расхохотался.
– Лихо ты с ним, Валерия Викторовна! – воскликнул он. – Я и не предполагал, что у тебя такие способности откроются!
– Почему же, Валечка? – улыбнулась Лера. – Почему же ты не предполагал? Не ты ли комплимент мне сделал однажды – по поводу моего отважного противостояния наркоману на Переделкинском рынке?
– То было другое, – возразил Валентин. – Чутье к жизни, ведь так я сказал? Но ведь тогда и не было ничего, кроме чутья. Лихости этой не было точно! А сейчас – научилась ты владеть ситуацией, тебя танком не стронешь со своего.
– Психолог ты, Валик. – Лера одарила его еще одной улыбкой. – Тебе бы не репортажи, а романы писать!
– Улыбочки эти неотразимые… Блистательная ты стала! – заметил Валентин. – Может, я тогда ошибся, а, Лерочка? Когда так легко от тебя отступился? Тем более, теперь и муж не мешает. Ведь ты, признайся, хранила ему какую-то неестественную верность?
– Валечка, ты интервью пришел брать? – оборвала его Лера. – Вот и давай побеседуем, в нашем распоряжении полчаса.
Конечно, она не могла доверить Зосе переговоры с сахалинской строительной фирмой, от которых так много зависело сейчас.
Это был первый самостоятельный проект такого масштаба, на предложение отдыха среди девственной природы сразу же клюнули японцы. А уже начались времена, когда иностранцев калачом трудно было заманить в непредсказуемую Россию, и фирмы одна за другой отказывались от въездного туризма.
– Ведь мы можем оказаться чуть ли не единственными, кто в состоянии будет принимать! – объясняла Лера, расхаживая по комнате перед сидящей в ее кресле Зоськой. – Как можно, чтобы все сорвалось в самом начале из-за какой-нибудь строительной халтуры? Ты вспомни, сколько сил ушло на одних только экологов, сколько нервов нам потрепали везде, где можно. А мы потом знаешь какой парадиз по всей стране организуем? На Байкале, в Карелии, да мало ли еще где!