Сладкая боль

Джеймс Ребекка

Она смотрит на Анну, подбегает к столу и берет кольцо для салфетки.

— Вот что я нашла в ящике в кладовой несколько дней назад. Настоящее серебро. Я подумала, что оно идеально подойдет. Прости, Анна, я решила, что ты не будешь возражать. Какой смысл держать красивые вещи в коробках? Ну и вообще, что скажешь? Просто удивительно, чего можно достичь, если немножко потрудиться, правда?

Лилла снова хлопает в ладоши и даже не ждет ответа.

— Заходите сюда все! Садитесь и наслаждайтесь!

Нетрудно

имитировать радость, если человек, которого ты хочешь обмануть, понемногу напивается. Анна лишь делает вид, что пьет коктейли, которые подает ей Лилла. Каждый раз, когда выдается такая возможность, она их выливает — в раковину, в цветочный горшок или прямо на ковер — и изо всех сил пытается делать вид, что постепенно пьянеет. Анна говорит громче обычного, чаще смеется, тяжело опускается на стул, вздыхает, улыбается без причины.

— Тебе не вредно столько пить? — спрашивает Фиона, глядя на бокал подруги. — По-твоему, это хорошая идея?

— Да ладно, Фиона. Пожалуйста, не беспокойся.

Лилла молчит — она только хихикает и закатывает глаза.

Очевидно, что Лилла и Маркус опьянели. У Лиллы раскраснелись щеки, голос звучит все звонче. На лице Маркуса застыла улыбка, самоконтроль постепенно слабеет, и он раскрывается, становится обаятельно беззащитным. Анна видела его таким лишь пару раз; слабость идет Маркусу — ему вполне подходит Лилла — но при мысли об этом Анне вдруг становится грустно. В другой ситуации она подумала бы, что Маркус с Лиллой идеальная пара. Но вокруг столько секретов и лжи.

77

— Сколько вы с Маркусом знакомы, Лилла? — спрашиваю я. — Вы так себя ведете, как будто знаете друг друга не один месяц. Такое ощущение, что вы вообще — пара.

Все испуганно замолкают. Анна смотрит в тарелку, делая вид, что увлечена едой. Но я знаю, что она прислушивается к каждому слову, каждому звуку.

— Какого хрена? — спрашивает Лилла. — С чего ты взял? Господи, ну у тебя и вопросы, Тим.

— Просто мне стало любопытно, вот я и спросил, — отвечаю я с наигранной легкостью, как будто и впрямь ничего серьезного не имею в виду. — На вид вы очень… близки. Ну я и подумал, что на самом деле вы знакомы уже давным-давно.

— Нет, меньше месяца, — поспешно отвечает Лилла. — С твоего дня рождения. Сам знаешь.

Она ловко врет. Смотрит в глаза, не дрогнув.

— Да? Ты уверена?

— Конечно! — восклицает Лилла, обводя собравшихся широко открытыми глазами, словно в праведном гневе.

— А я тут разузнал кое-что любопытное. Может быть, ты нам объяснишь. — Я откладываю нож и вилку. — Помнишь, как мы с тобой поссорились и расстались? Помнишь, я заглянул к тебе через пару недель? Я возвращался с пляжа и даже еще не успел просохнуть. У меня с собой была доска.

— Помню, конечно, — отвечает Лилла. — И что?

— Ты сказала,

что нашла нового парня, — продолжаю я. — Потом выяснилось, что это и есть Патрик.

— Ну и?

— Я удивился, что ты встречаешься с каким-то водопроводчиком. Я думал, ты будешь ходить на свидания только с человеком, который носит галстук.

— И что? Встречалась же я с тобой, например. — Лилла усмехается. — Хотя ты тоже не из тех, кто носит галстук.

— Вот именно. Так почему же я удивился? Непонятно, да? Но совсем недавно я вспомнил, отчего вообще задумался об этом.

Лилла жмет плечами, как будто ей совсем не интересно знать.

— Я не видел Патрика в тот день, когда заглянул к тебе. Да и никого другого не видел. Но в прихожей у тебя стоял портфель, а на нем лежал галстук.

— Господи, Тим. Ты увидел в моей квартире портфель и решил, что я встречаюсь с каким-то бизнесменом. Ну и что? К чему ты клонишь?

— На портфеле была замысловатая гравировка в углу — две красные буквы X. Я еще подумал: это, наверное, какой-то герб. — Я смотрю на Маркуса. — В тот день ты заходил к Лилле. Потому-то я и удивился, когда наконец увидел Патрика. Я ожидал кого-то поприличнее. То есть вы знакомы как минимум с тех самых пор. Ты, Лилла, знаешь Маркуса не один месяц.

Фиона захлопывает рот ладонью.

Маркус молчит. Не отрывает взгляда от стола. Я колеблюсь между жалостью и желанием прикрикнуть, чтобы он поднял глаза и вел себя как мужчина.

Лилла, с горящими глазами, смеется.

— Не говори глупостей, у меня полно знакомых с портфелями, Тим. И потом столько времени прошло. Ты просто ошибся и, кажется, ревнуешь.

— Я не ошибся, я хорошо разглядел гравировку и сразу узнал ее, как только увидел во второй раз, — возражаю я. — И это еще не все, Лилла. Помнишь, как мы ездили на пароме в Мэнли?

— Да, помню.

— Я рассказал тебе про Анну и немного про Маркуса и Фиону. Как ни странно, ты первая сказала, что они юристы. Как ты угадала?

Лилла фыркает.

— Ну ты и придурок. Я не виновата, что у некоторых дырявая память. Это нечестно. Что они юристы, я узнала от тебя. Ты просто забыл. Блин, Тим, а я думала, что мы с тобой друзья.

— Я тоже так думал, но ты врешь на каждом шагу. — Я смотрю на Анну. Она кивает и поспешно выходит из комнаты.

— Куда она пошла? — спрашивает Лилла.

— Подожди минутку, сейчас увидишь.

Анна возвращается с моим лэптопом и кладет его на стол. Мы заранее оставили компьютер в гостиной. Он открыт и включен.

Я разворачиваю лэптоп, чтобы всем было видно, щелкаю по изображению, и на экране появляется лицо Лиллы.

— Ты стоишь перед фирмой «Харроу и Харроу», — объясняю я, указывая на буквы Р, О и У, которые виднеются на вывеске над головой Лиллы. — Анна узнала этот дом.