Сладкая горечь

Робинс Дениз

— Мой любимый, любимый, любимый! — почти прорыдала она в трубку. — Это я — Рейни!

— Рейни, прелесть моя, — удивленно сказал он, — привет…

— Какой ты молодец, что позвонил! — воскликнула она. — Мне было так плохо. Я как раз сама собиралась тебе звонить, надеясь, что трубку снимут не мать или не тетя…

— Вообще-то я звоню не из дома, а из… клуба, — заметил он.

— Как, ты один ужинаешь в клубе? Бедненький! Ах, если бы я могла быть с тобой! Это ужасно — сознавать, что ты мучаешься одиночеством, а я не рядом…

— Ты просто ангел, — сказал он.

К

счастью, она даже не подозревала, что он ужинает в шикарном ресторане, где его знали как завсегдатая, и скоро там начнутся танцы и варьете. Не знала она и о том, что ужинает он не один, а вдвоем с девушкой, которую на минуту оставил за столиком, выйдя позвонить. На ужин было заказано дорогое шампанское… Клиффорд умел наслаждаться жизнью. На Лилиан сегодня было черное шелковое платье, плечи обнажены, а на шее — аквамариновое колье, чудесно сочетавшееся с ее голубыми глазами. Колье подарил ей богатый папочка. Ее пшенично-золотистые волосы были уложены в модную прическу, которая ей очень шла. Правда, она довольно глупо и не к месту хихикала, и в ней напрочь отсутствовал шарм, присущий Рейни, но зато с ней было весело. К тому же все ее недостатки с лихвой компенсировались толстой мошной ее родителя. И все-таки Клиффорд чувствовал, что влюблен в Рейни больше, чем в Лилиан… Именно последнее обстоятельство (а также, как уже было сказано, любопытство относительно молодого француза) заставило его набрать номер квартиры Оливентов.

— Я не могу долго говорить, — едва слышно проговорила Рейни. — Мамочка может войти в любой момент. Почему ты позвонил?

— Я хотел сказать, что люблю тебя.

— Ах, милый! Я тоже люблю тебя всем сердцем. И никогда не разлюблю!

— Милая, — нежно ответил он, — как мне не хочется, чтобы ты уезжала!

— Меня убивает одна мысль об этом, — пожаловалась Рейни. — Я хочу увидеть тебя еще раз. Я попросила Армана, чтобы завтра он вышел со мной на прогулку, и, может быть, мы сможем увидеться.

Клиффорд едва сдержал язвительный смех.

— Значит, ты просила его об этом!.. Ну и как же наш французский друг отреагировал?

— Думаю, он поможет. Кажется, мы действительно можем считать его другом.

Клиффорд злорадно крякнул. Он узнал все, что хотел узнать. Арман не выдал его. Еще бы, он бы и не посмел — из страха, что снова может получить по физиономии.

— Не думаю, милая, что следует вмешивать в наши дела посторонних, — сказал он. — Не беспокойся, я сам все устрою. Обещаю тебе.

— Давай договоримся о свидании сейчас, — попросила она.

Слишком мучительно было терпеть неопределенность, не зная точно, когда они увидятся снова. Приближался день Коронации, и ей было бы нелегко улизнуть из-под присмотра родных. Словом, она не могла проститься, не условившись о свидании. Клиффорд сказал, что завтра, увы, он собирается в Мидлендз. Это касается работы, и это никак нельзя отложить…

— Но я обязательно тебе позвоню, — торопливо пообещал он. — Или ты мне позвони перед отъездом… Спокойной ночи, любимая. Я обожаю тебя! — воскликнул он.

Рейни вернулась в гостиную. Арман рассказывал Оливентам о реконструкции замка. Оставшуюся часть вечера Рейни была погружена в меланхоличную задумчивость. Несмотря на все свои старания, Арман не смог добиться от нее улыбки. Только он один знал, что ее беспокоит.

7

Прекрасным летним днем Рейни лежала на покрывале, расстеленном прямо на прогретой солнцем траве, и, заложив руки за голову, задумчиво смотрела сквозь темные очки в ясное небо. Воздух был пропитан ароматом дикой лаванды. Вокруг высились молчаливые горы.

Было семнадцатое июня. Год коронации английской королевы Елизаветы Второй. Райский уголок на юге Франции вот уже восемь столетий был собственностью семейства де Шани. Рейни устроилась в открытой оранжерее под стенами древнего родового замка, который однажды достанется ей по наследству.

Под сенью могучего старого ореха, защищавшего от палящих лучей солнца, девушке казалось, что она — единственное живое существо на всей земле. Все вокруг было погружено в сонную дрему. Наступило время сиесты — два часа пополудни. Бабушка и мать ушли в свои спальни. Кухарка, жена фермера, отправилась домой и должна была вернуться лишь к ужину. Елена, служанка, скорее всего, дремала на кухне. Две бабушкины овчарки — Пелле и Мелис — мертвым сном спали под орехом рядом с Рейни. Вокруг было настоящее сонное царство.

Шани! Великолепный архитектурный ансамбль, возведенный еще в двенадцатом столетии. Старые каменные плиты были отполированы веками. Узкие длинные окна, забранные в железные решетки, словно и теперь готовились встретить врага. Огромные окна на нижнем этаже были проделаны, вероятно, в эпоху французской революции — в те времена, когда был казнен Филипп де Шани, секретарь австрийки Марии Антуанетты, тоже обезглавленной. Несколько десятилетий замок Шани находился в запустении. Только в 1897 году очередной владелец женился на богатой и стал возвращать замку первозданное великолепие.

Но еще раньше замок принадлежал аббату де Шани, основоположнику монашеского ордена. Когда-то в этих стенах находили прибежище святые братья, которые трудились на окрестных полях, чтобы отработать деньги церкви.

До самого последнего времени кельи стояли закрытыми. Помещение, где некогда располагалась часовня, отдали под студию, где теперь работал и творил Арман де Руж. Сами кельи, сохранившие детали монастырского интерьера, графиня распорядилась оставить в их прежнем виде как напоминание о благородной старине.

Нежась в облюбованном ею местечке под старым орехом, Рейни рассматривала замок. Широкая лестница за ее спиной вела к Шани и садам, тянувшимся сколько хватало глаз — до Средиземноморского побережья, над которым раскинулась безбрежная синева неба. По ночам можно было рассмотреть далекие огни Канн. Городок Шани угнездился в уединенном месте. Здесь был всего лишь один магазин, отсутствовали электричество и газ. Сюда даже не был проведен телефон.

Рейни с детства всем сердцем полюбила это заповедное местечко. Она и теперь его любила, но в этот приезд ее сердце томила тоска. Она страдала в разлуке с любимым человеком.