Сладкая измена
Шрифт:
— Я тоже по тебе скучаю, милая. И в понедельник приезжаю домой. Мы сможем вместе выпить чая. Хочешь, возвращаясь из школы домой, зайдем в «Патиссери-Валери» и купим пирожное?
— Да, клубничное с кремом. — Как и предполагала Анжелика, мысль о лакомствах тотчас обрадовала девочку.
— Какое захочешь.
— А я нарисовала тебе картинку.
— Жду не дождусь, когда смогу взглянуть на нее.
— Ты видела каких-нибудь животных?
— Множество.
— Слонов и львов?
— Нет, зато большое количество птиц.
— А
— Здесь живет красивая птичка с оранжевой грудкой под названием нектарница. Иногда они летают тысячами, собираясь в огромную стаю.
— А можно мне одну такую на день рождения?
— Их не разрешают вывозить из Южной Африки. Я купила тебе несколько симпатичных вещичек.
— Ты хочешь поговорить с Джоэ?
— Дай ему трубочку. Я люблю тебя, милая.
— И я тебя, мамочка.
Анжелика вытерла слезы со щек тыльной стороной ладони, подождав, пока Изабель, уронив телефон, снова подняла его и только потом передала трубку братику.
— Приезжай домой, мамочка. — Голос Джоэ казался еще более печальным, чем у Изабель.
— Я приеду домой в понедельник.
— А почему бы тебе не приехать прямо сейчас?
— Потому что мне нужно сесть в самолет, дорогой.
— А ты будешь спать в самолете?
— Да, целую ночь. Скажи, а папочка хорошо о вас заботится?
— Он водит нас в «Патиссери-Валери».
— Как мило.
— Но я хочу, чтобы ты возвращалась домой, потому что ты мой самый лучший друг на всем белом свете.
— Я скучаю по нашим с тобой объятиям.
— Мне грустно без тебя.
— Я буду дома в понедельник, чтобы крепко-крепко тебя обнять и наполнить своей любовью. Ваша гусеница стала совсем короткой, так ведь?
— Мы оторвем еще одну часть сегодня ночью, перед тем как ляжем спать.
— И тогда у вас останется только две.
— Да. А потом еще одну — и ты наконец приедешь домой.
— А ты прижмешь меня крепко-крепко к своей груди.
— Да.
— Я люблю тебя, дорогой. А теперь передай, пожалуйста, трубку папочке.
Джоэ поцеловал телефонную трубку. Его дыхание было так хорошо слышно, что Анжелике казалось, что она ощущает его.
— Я люблю тебя всем сердцем, — сказал он, вручая трубку Оливье.
Анжелика с трудом могла говорить из-за чувств, комом застрявших в горле. Она желала сейчас только одного — обнять своих детей. На какой-то миг к ней вернулся здравый смысл. Что она делает здесь, развлекаясь с Джеком, когда ее дети, которые в ней наверняка нуждались, были в Лондоне?
— Как там твои дела? — Голос Оливье вдруг напомнил ей о ее прежней жизни, к которой она, как ей казалось, не желала больше возвращаться.
— Настоящий ураган, — хрипло сказала Анжелика.
— Держу пари, виноградник Мейеров — настоящее чудо.
— Так оно и есть. По-моему, это самое прекрасное место, где я когда-либо бывала. А закаты здесь поистине волшебные.
— Мы скучаем по тебе, Анжелика. Я скучаю…
— Я тоже по
Однако на самом деле она нисколько не тосковала по мужу. Она рисовала в своем воображении, как ее дети стали бы жить в Южной Африке, носясь по саванне, словно резвые олени.
Положив трубку, она некоторое время сидела на диване, представляя себе Джоэ и Изабель, играющих среди виноградных лоз. Именно в этом состоянии ее и застал Джек.
— Все в порядке? — спросил он, присаживаясь рядом с ней. Она подняла голову, и по его лицу пробежала тень беспокойства, поскольку он увидел на ее щеках следы от недавних слез. — Что случилось, Анжелика?
— Ничего. Просто Оливье заставил меня поволноваться, вот и все.
— С детьми все хорошо?
— Да, они в порядке. Я совершенно не ожидала, что он сюда позвонит. Он узнал номер вашего телефона у Скарлет. Я подумала, что случилось что-то ужасное. Он напугал меня до смерти.
Анжелика положила руку на грудь, чтобы унять биение бешено стучащего сердца.
— Хочешь бокал вина?
— Пожалуй, и два не помешают.
Джек обнял ее и привлек к себе.
— Ты увидишься с ними в понедельник.
— Знаю. — И тут она перешла на шепот: — Однако именно это меня и страшит, Джек. Я ужасно хочу увидеть своих детей, но мне совершенно не хочется, чтобы наступал понедельник. Я желаю остаться здесь, с тобой.
— Не думай о понедельнике, моя милая. До него еще очень далеко, а у нас с тобой уйма времени, чтобы провести его наедине друг с другом.
— Мне нужен лишь ты и мои дети, Джек.
— Я знаю. Ну же, давай закончим ужин, а потом посидим в пагоде и полюбуемся звездами.
Вернувшись к столу, Анжелика почувствовала необходимость объяснить причину своих слез, поэтому повторила то, что только что рассказала Джеку о Джоэ и Изабель.
— Надеюсь, что, когда они подрастут, я стану о них меньше беспокоиться.
Анна едва заметно улыбнулась.
— Когда дети станут старше, вы будете беспокоиться о них еще сильнее, поскольку, обретая независимость, они рискуют подвергнуться еще большей опасности. Весь фокус заключается в том, чтобы научиться беспокоиться только о тех вещах, на которые ты можешь хоть как-то повлиять, а не о тех, над которыми ты вообще не властен.
— А я волнуюсь буквально обо всем, — безнадежно сказала Анжелика.
— Беспокойство — отрицательная эмоция. Она только мучит человека, не принося ничего хорошего. Если волнение способно лишь разбередить душу, тогда лучше отказаться от этого чувства. Скажите, вы молитесь?
— Да. В основном тогда, когда дела совсем плохи.
— И это правильно. А вы молитесь за своих детей?
— Ну разумеется.
— Тогда волнение — это отрицательная эмоция. Вы отдаете им негативную энергию. Если вы посылаете им любовь, ваши мысли достигают их словно свет. Не направляйте им свои страхи, посылайте любовь. Будьте конструктивны.