Сладкая месть
Шрифт:
Я не говорю, что он ужасен. Нет!
Просто меня к нему не тянет, как одержимого маньяка, трусики не мокреют от одного лишь мимолетного взгляда, а сердце не бьётся на грани последнего в жизни удара.
Однако с ним, я чувствую себя нужной, не одинокой. Возможно, я выбрала его лишь потому, что Александр напомнил мне Давида. Когда спас от беды.
Также, как когда-то спас Давид.
***
И вот, мы вместе с мамой выбирали свадебное платье для предстоящей церемонии. Я, без тени улыбки на измученном жизнью лице…
Александр был при деньгах, но любил экономить. А так, как мы с матерью сейчас на мели, все праздничные расходы взял на себя жених. Мне не хотелось пировать. Даже этого дурацкого платья бы глаза не видали! Лучше какое-то время пожили бы гражданским браком. Но Александр умел уговаривать. Как умела и его, вездесующая свой наглый нос, мамочка.
— Доченька! Вам нужно обязательно расписаться! Ты что, не хочешь детей? Такой мужик! Смотри, не профукай! Нужно немедленно окольцевать. Иначе, другой достанется. — А вот это уже твердила мне в лоб моя мать.
Я поражалась её умениям надавить на больное, как и тем, каким профессиональным мастерством манипуляций она обладала.
Да! Я очень хочу ребёнка!
Я думаю об этом каждый день…
Вспоминая о той боли, которая все никак не может угаснуть.
Единственный выход — просто её перебить.
ГЛАВА 22.
Когда мужчина ушёл… я еле-еле успела добежать до туалета.
Меня вырвало.
Бледная, на вид, как тысячелетняя мумия, я искусала губы до мяса. Не помогало даже умыванием ледяной водой. Бродила из одной комнаты в другую, из одной в другую, до треска в пальцах сжимая телефон в ожидании новостей, живьём буквально тлея от безысходности, так и не смогла расслабиться, хотя бы на миг.
Как вдруг… получила сообщение.
«Здравствуй, Сонечка. Как дела? Что делаешь?»
Это был номер Виктора.
Меня снова швырнуло в холодный озноб. Да так, что я не могла пошевелить ни руками, ни ногами, чтобы написать ответное сообщение, или чтобы доползти до кровати.
Через пять минут раздался входящий вызов.
На звонок пришлось ответить. Иначе, «новый папочка» прямо сюда пошлёт целую роту омоновцев, чтобы утащить меня за решётку.
— Ну привет, «доченька»…
— Не смейте меня так назвать!
Возмущение было проигнорировано.
— Ты почему не отвечаешь на сообщение?
— В душе была.
— Запомни! У тебя в запасе есть тридцать секунд, чтобы ответить.
Иначе…
— Знаю! Посадите меня в тюрьму.
— Бинго, малышка, — ехидный смешок, — Ну что, как твои дела? Говорить можешь? Ты ведь у него дома?
— Да.
— Есть новости?
Меня накрыло ещё одной волной агонии.
— Н-нет. Пока нет.
Виктор мент. И его вряд ли проведёшь. Он ведь даже по голосу может запросто
— А если честно?? Знаешь, милая, я так привязался к вашей семье… Что наверно буду рыдать, когда вас затолкают в грузовик с решётками и отправят далеко и надолго. Спрашиваю ещё раз, млять! Есть новости? И где твой стероидный обезьян?
— Он… Он… Я не знаю. Не уверена.
— Не заставляй меня давить на чувства.
— Кажется, он поехал на рыбалку.
— Вот как? И ничего подозрительного? Совсем? А тебя почему не позвал?
— Разве что…
Виктор затих. Даже задержал дыхание. Даже там, по ту сторону телефонного разговора, весь посторонний офисный шум практически стих.
Он знает, что я что-то не договариваю. Он как рентген… видит меня насквозь.
— Давид получил сообщение… В котором было написано «Сегодня идем на кита».
— ВНИМАНИЕ! Полная готовность! Они собираются брать кита! — вероятно, этот возбуждённый оклик уже был адресован не мне. — Соня! Когда он уехал?? — теперь уже мне.
— Полчаса назад. В чём дело?
— Скорей всего твой парень решил сегодня ограбить самый крупный банк в городе — «Кит Инвест Финанс». Спасибо за помощь. И за наводку.
Сказав это, Виктор быстро отключился. А я… я в ужасе швырнула телефон в стену.
***
Я не могла дышать полной грудью, не могла смотреть без слез на нашу совместную фотографию на заставке моего телефона. Я вспоминала его голос, его улыбку и то, как он голыми руками вытащил меня из-под обезумевшей толпы в момент нашей второй встречи. В тот миг я поняла, что влюбилась.
Но что же я делаю сейчас?
Я убиваю эту любовь. Швыряю её в грязь и топчу ногами.
Теперь меня грызла совесть. Отрывала кусок за куском… кусок за куском!
Тогда я поняла, что совершила ошибку. Когда исправлять было уже слишком поздно.
Я набирала номер любимого до тех пор, пока у меня не онемели пальцы. Но тщетно. Он не брал трубку. Абонент был недоступен.
Тогда я позвонила Максу, позвонила Диме — тоже самое!
Проклятье!
Нужно их предупредить! Немедленно!
И будь, что будет!
Может быть… случится чудо… и я успею.
Я ведь не переживу этого... Если по моей вине Давид пострадает. Его ведь могут ранить. В ходе перестрелки, например. Или даже хуже…
***
В панике, среди исходящих номеров братьев Давида, я отыскала номер телефона Карины и быстро нажала на кнопку вызова.
Увы, других вариантов по исправлению ситуации, я не видела.
«Давай же, возьми трубкууу!» — рыдала, бродила туда-сюда по комнате, спотыкаясь на каждом шагу.
— Алё… — Раздалось вялым эхом.
Вероятно, подруга ещё спала.
— Каринааааа! — я сорвалась в безвыходной истерике, — Нужна твоя помощь! Пожалуйста…
***
Через несколько минут у дома Давида припарковалась красная иномарка.