Сладкая отрава
Шрифт:
– Не прикасайся ко мне! Никогда больше даже не смей об этом думать!
Сердце разламывается на мелкие кусочки, с глухим стуком падая на пол и рассыпаясь в пыль. Мне больше не больно, потому что это короткое слово не может описать моих чувств. Есть другое. Я умер.
Больше мы не разговариваем: Китнисс уходит в гостиную, громко хлопнув дверью, а я… Меня просто нет. Хочется плакать, но слезы не приходят.
Должно быть, Китнисс очень переживает сейчас: она не может понять, отчего ее тело не подчиняется разуму. Моя девочка страдает. Хочу объяснить ей, что это не
Звонит телефон, и я беру трубку, даже не понимая, что делаю.
– Алло, – произношу я.
На том конце слышу тихое ругательство и узнаю голос, от которого дыхание перехватывает.
– Привет, Мелларк, – говорит Хоторн. – Я в фойе твоего проклятого капитолийского домины. Не хочешь спуститься и поговорить?
На ватных ногах иду к лифту. Игнорирую шутки портье-капитолийца с кислотно-рыжими бровями и ярко-зелеными волосами. Вообще, он милый парень, но сейчас весь Капитолий, вся его злоба и жестокость, сошлись для меня в образе этого портье. Стискиваю челюсти, чтобы не сказать ему гадость, и мучительно долго жду, пока распахнутся двери – Первый этаж.
В фойе много народа, но Хоторна я вижу издалека. Он сидит на одном из диванчиков в углу, нервно осматривается по сторонам. Видно, что Гейлу не нравится Капитолий и все, что с ним связано. «Привыкай, шахтер, ты тут надолго», думаю я. «Пока в животе Китнисс не зародится новая жизнь…».
Я чувствую, как скрипят мои зубы друг об друга, а скулы сводит от напряжения, но все-таки протягиваю Хоторну руку. Он отвечает тем же.
– Сноу приказал явиться, не удосужившись объяснить причины, – говорит Гейл. – Он сказал, что ты сам все объяснишь. Что тебе от меня надо, Мелларк? За каким чертом меня сюда притащили?
В голосе соперника я улавливаю плохо скрываемую злость: он не любит подчиняться. Сразу ясно, что ему не знакомо, каково это, когда от твоей покорности зависят жизни любимых людей.
Как рассказать ему обо всем, что происходит? Как попросить о помощи, не оскорбив чести Китнисс? Как вообще я могу предложить ему стать первым мужчиной девушки, которую люблю, и попросить о зачатии малыша, которого воспитывать буду я, а не он?
Впервые я начинаю думать, что Хоторн ведь может и отказаться. Нет, это не просто мысль, это отчаянная надежда, но я тут же одергиваю себя – не время для эгоизма: на карту поставлено счастье моей девочки.
Продолжая сжимать кулаки, медленно говорю, подбирая каждое слово:
– Я объясню тебе, Хоторн, зачем тебя прислали, но я требую, чтобы ты не перебивал.
– Какого черта? – начинает он, но я перехожу на крик, одергивая его.
– Я сказал, чтобы ты заткнулся! – требую я, – иначе, клянусь, я тебе врежу.
Гейл смотрит на меня с интересом, молчит. Тяжело выдыхаю и, уставившись в одну точку на противоположной стене, выдаю информацию, без которой нам не продвинуться дальше.
– На интервью перед Бойней я сказал, что Китнисс беременна. Сноу отменил Игры, но он знает, что я соврал, – слышу вздох облегчения, вырывающийся у шахтера, но не останавливаюсь. – Президент требует, чтобы в ближайшее время Китнисс оказалась беременна. Он травит ее возбуждающей дрянью, чтобы она не спорила, но при передозировке, Китнисс умрет. Действовать надо быстро. Отцом ребенка должен стать ты.
Кажется, в легких заканчивается воздух, а в душе не остается ничего кроме пепла от выгоревшей надежды, но я уточняю:
– Вопросы есть?
Не смотрю на него, просто не могу. Не хочу. Мне противен и он, и я сам.
– Всего один вопрос, – говорит Гейл. – Почему не ты?
Комок подступает к горлу. Я злюсь, но вместе с тем хочется плакать, как девчонке.
– Потому что я не тот, от кого она хотела бы иметь ребенка, – наконец, отвечаю я.
Молчим.
Каждый думает о своем.
Может быть все-таки Хоторн откажется?
Неужели шахтер все-таки откажется?!
Что делать, если Гейл откажется??!
– Я согласен, – произносит соперник, разбивая мою жизнь на «до» и «после».
Комментарий к Глава 5
Ну вот, как-то так…
Добро пожаловать в Капитолий, мистер Хоторн )
========== Глава 6 ==========
включена публичная бета!
заметили ошибку? сообщите мне об этом:)
– Значит, договорились, – говорю я и, не прощаясь, ухожу прочь от охотника.
Хоторн окликает меня, но я не останавливаюсь. Прочь! Поскорее уйти подальше от него и не думать, не представлять того, что случится между ним и Китнисс ночью. Слишком больно! Гейл явится в назначенное мной время – обычно к этому моменту мы с моей девочкой уже заканчиваем ужин, и отрава начинает свое действие…
Нет! Что же я натворил?
Хотя… Все правильно. Китнисс заслужила крупицу счастья: быть с тем, кого любит.
Поднимаюсь в нашу квартирку. Китнисс сидит в гостиной на диване, том самом диване, где мы вчера… Похоже она думает о том же самом, потому что, когда наши взгляды встречаются, на щеках Китнисс вспыхивает стыдливый румянец, и любимая поспешно отводит глаза.
– Привет, – робко говорю я, Китнисс кивает.
Я мнусь на пороге, не решаясь подойти ближе, а любимая меня не приглашает. В ее руках снова блокнот, которому она доверяет свои секреты. Что она написала о сегодняшней ночи? И насколько сильно это будет отличаться от комментариев к следующей?
Разворачиваюсь, чтобы уйти и не обременять ее своим обществом, но Китнисс окликает меня:
– Пит, погоди… – ее голос пропитан сомнением, но она продолжает, – вероятно, мне стоит… извиниться, что я ударила тебя, но ты… Знаешь, ты заслужил!
Удивление от того, что Китнисс начала извиняться, сменяется сухим понимаем того факта, что ничего не изменилось. Моя девочка, как и прежде, считает, что я позволил себе лишнее.
– Ты тоже извини, если сможешь, – отвечаю я, даря ей ободряющую улыбку.
Китнисс сомневается, я вижу это по тому, как бегают ее глаза, выискивая подвох или опасность, которая может исходить от меня. Похоже, она ничего такого не находит, потому что, в конце концов, улыбается мне в ответ.
– Будешь чай? – спрашивает любимая, а я, не раздумывая, соглашаюсь.