Сладкая жизнь эпохи застоя
Шрифт:
«Я пр-росто потр-рясена! — грассирует Юлия Юлиановна. — У вас порядок и чистота, как будто детей нет в помине. И так уютно… А! Вот и они!..» Переполох, шум и радость при виде Лизы с Артемом. «Дорогая моя, ты выглядишь так, словно и не рожала, тебя можно принять за десятиклассницу. Честное слово, одно удовольствие посмотр-реть!»
Юлия Юлиановна прибыла вместе с Ба. И Ба, сверкая великолепно уложенными сединами и отутюженным белым костюмом, сидит теперь на председательском месте, в ее отсутствие занимаемом тетей Агнессой, тихо хлопочущей сейчас на заднем плане.
«Главное было правильно сделать две вещи, — говорит Ба. — Во-первых, снять помещение со всеми городскими удобствами и, во-вторых, четко распределить обязанности». «Да-да, вы молодцы, — не устает восторгаться Юлия Юлиановна. — Помню, когда рос Алешка, у нас квартира была вся в пеленках.
«Все правильно, ему пора кормиться», — мгновенно захватывая бразды правления и даже как бы оказываясь на председательском месте, говорил тетя Агнесса. Мама держит Артема, Лиза быстро скрывается в ванной и через минуту появляется в полной рабочей готовности, Юлия Юлиановна ободряюще улыбается; благим матом орущего Артема передают с рук на руки, дверь в спальню мягко закрывается, и в столовой начинают приготовления к ужину.
Но в спальне все далеко от благополучия. «Ну-ну-ну, ши-ши-ши, — уговаривает Артема Лиза, безуспешно пытаясь воткнуть сосок ему в рот. Артем отплевывается и изгибается. — Ну что с тобой? Это ж еда, молоко», — беспомощно объясняет Лиза. Из-за дверей доносятся раскаты смеха. «…Вы не поверите! Но главное, у Степанцова, скорей всего, отнимут кафедру!» — рокочет Юлия Юлиановна. «Да? В самом деле?» — голос Ба спокоен и как-то преувеличенно вежлив. «А-а-акх-ак!» — надрывно заливается Артем, готовый отбиваться до последнего. «Тебе надо есть, понимаешь? — неистово шепчет Лиза. — Господи, ну почему же они не идут? Зачем им любезничать с Юлиановной? Разве не ясно, что надо прийти и помочь? Артем, ну Артем же, пожалуйста! — А Артем уже даже не красный, а синеватый. Как бакалажан, нет, как… — Господи, помоги, ведь…» Но тут дверь распахивается, и, безуспешно симулируя спокойствие, врываются мама и тетя Агнесса. «А как поживает Кирилл Александрович?» — слышится из соседней комнаты чудом перекрывающий вопли внушительный голос Ба.
«Успокойся, хороший мой, успокойся», — гладит затылок Артема мама. «Все хорошо, ничего не случилось», — в такт этим движениям приговаривает Агнесса. В последний раз икнув, Артем хватает губами нависшую над ним дулю. Ну, слава богу: все устроилось.
«Кормится; маленький инцидент исчерпан», — сообщает, возвращаясь в столовую, тетя Агнесса. «Отлично, тогда вернемся к проблемам нашего ужина, — откликается Ба. — Я привезла с Владимирского азу, по-моему, пора им заняться». Тетя Агнесса напрягается. Слова, которые вскипают в ней, подобно пене, не вырвались бы наружу ни при каких обстоятельствах, тем более не вырвутся сейчас, в присутствии Юлии Юлиановны. «Я думаю, это вряд ли разумно, — старательно следя за тоном, отвечает она после паузы. — Мы по возможности избегаем пользоваться плитой, если Артем не на прогулке. И уж тем более не жарим». — «Но чайник мы вскипятить сможем, или придется обойтись без чая?» — Интонация Ба предлагает всем вместе от души посмеяться над этим нелепым предположением и в то же время таит в себе что-то вроде угрозы. Но тетя Агнесса спокойна: ее защищает уверенность в собственной правоте. «Будет не только чай, но также и ветчина, шпроты, сыр бри, рогалики с джемом и птифуры», — перечисляет она, втайне празднуя выигранный бой. «Нет, вы меня восхищ-щаете и пугаете! — В связи с отсутствием в восклицании звука „р“, Юлия Юлиановна ловко раскатывает „щ“. — На даче! С малышом на р-руках! Я пр-росто не помню, когда и в гор-роде угощала др-рузей таким р-р-роскошным ужином!» Подцепив на крючок сразу несколько «эр»-включающих слов, она с видимым удовольствием раскатывает их по нёбу. «Ну, чтобы уж окончательно вас потрясти, достаю нашу парадную скатерть», — смеется тетя Агнесса. «Боже!» — запас восклицаний Юлии Юлиановны явно уже истощился, но тут появляются, щурясь от света, Лиза и мама. «Заснул?» — «Заснул».
В жару заниматься совсем не хотелось, но городской облик квартиры спасал. Сидя спиной к окну, можно было забыть про шмелей, пляж и лето, почувствовать себя в зале Публички или дома, на седьмом этаже. Дома разница между зимой и летом практически не ощущается, точнее, в городе лета нет, так как на лето все выезжают. В этом году Ба задержалась из-за симпозиума и профессора Кларка: это случайность и исключение. А вот летний отдых — наоборот, неукоснительно соблюдаемое правило, и его нарушение, вероятно, больше всего и мешает Лизе до конца разобраться в статье Джудит Райт о взглядах восточного мыслителя на воспитание и семью. Раздражает и сама Джудит, доктор философии из Колорадо.
К началу августа список необходимых книг был проработан меньше чем наполовину, а значит, требовалось сидеть за столом, не вставая. Единственным законным основанием для выходного признаны были гости. Поэтому Лиза с энтузиазмом встретила прикативших с утра на машине «молодых Свербеевых», хотя обычно с трудом их терпела, полностью разделяя чувства Ба, тети Агнессы и мамы, которые соглашались принимать эту дикую пару только лишь в память Костиной матери — «почти родной в доме» Анастасии Ивановны. При ее жизни «молодые», по мнению окружающих, как-то еще балансировали на грани приличий, после ее кончины — эту грань переступили. «Мудак», «девка», «мать твою» и так далее непринужденно порхало на устах Кости и его жены Гали и замирало — даже надолго — только в тех случаях, когда Ба, сдвинув брови, любознательным тоном ученого-натуралиста задавала вопрос типа «а что значит дрочить?».
Приехав в Зеленогорск, Свербеевы с ходу попробовали вести себя в привычной им манере. С радостным криком «посторонись, православные!» Костя внес в комнату огромную коробку с помидорами и луком. «Дачные гости должны прибывать вместе с кормом! — провозгласил он, грохая ее на стол. — Все продумано. Вы поставляете макароны, а мы — салат. И даже с заправкой», — добавил он, извлекая из Галиной сумки бутыль с какой-то непонятной темной жидкостью и водку. «Немедленно отнесите все это в машину, — властно скомандовала Ба. — Что за глупости! Вы ведь приехали не в индейскую резервацию». Модуляции Ба! Нет, это что-то волшебное. Ни слова не говоря, Костя забрал дары и пошел к двери. «Несколько помидоров можете оставить», — милостиво прозвучало вслед.
Электричество в воздухе сохранялось, наверное, минут десять. Потом все утряслось, и разговор обрел приемлемые формы. Все хором подивились сказочно быстрому росту Артема, Костя рассказал пару смешных анекдотов, Галя, с трудом удерживаясь от ввода крепких словечек, довольно связно поведала о ремонте, который они затеяли и теперь непонятно когда и закончат. Тетя Агнесса переглянулась с Ба — и решено было всем вместе пойти гулять на залив, а Костю — дав ему четкие инструкции — отправить в ресторан за обедом.
Дальше все текло просто на удивление гладко. Погода была отличная, Галя примолкла, все с удовольствием дышали морским воздухом и разговаривали о том времени, когда Артем подрастет и можно будет опять поехать на лето в Ялту.
Вопреки опасениям, которые все-таки были, как потом выяснилось, и у Ба, и у мамы, обед удался на славу, Костя, конечно, умудрился многое перепутать и, в частности, привез солянку, хотя солянки всегда подозрительны, и это ему раза три повторили. Кроме того, со вторым он тоже дал маху, взяв почему-то семь антрекотов вместо шести, но, к счастью, сам и исправил ошибку: съел, пострадав за други своя, не охнув, две порции. В общем, когда взялись за мороженое, настроение у всех было благостно-размягченное. Заговорили, подробно и с удовольствием, о былых временах, когда школьник Костя приходил украшать елку и, вместо того чтобы вешать конфеты, съедал их, а фантики набивал ватой. «Бедная Анастасия Ивановна! Ты был озорник редкостный. Не понимаю, как она только справлялась?» — с чувством сказала тетя Агнесса, и вот тут-то, на фоне идиллических воспоминаний, неожиданно разорвавшейся бомбой прозвучал вдруг прямой вопрос: «Да! А где Игорь? Он в городе?»
Вечером, после отъезда Свербеевых, состоялся военный совет. Кто мог подумать? Это просто невероятно. Следует принять меры, чтобы такое не повторилось. Все обсуждалось четко, по пунктам. Во-первых, как это могло случиться? Костина двоюродная сестра была поставлена в известность в мае. Казалось, прошло достаточно времени, чтобы и Костя с Галей оказались в курсе. Во-вторых, перед самым отъездом на дачу Костя заскочил на минуту (вернуть давным-давно взятые триста рублей), обедал и, как тогда показалось, четко уяснил ситуацию. Но, в общем, все это уже дела минувшие. Главное, что теперь нужно постановить: пустить все на самотек и просто быть готовым к происшествиям вроде сегодняшнего или составить список «возможных идиотов» и, не откладывая, отправить Агнессу сделать им визиты и расставить точки над «i».