Сладкие грёзы
Шрифт:
– Я не боюсь скорости, – равнодушно отвечаю, не потянувшись даже к ремню.
Цифра на спидометре постепенно приближается к запретной. Что-то по-английски говорит компьютер, но слов я не разбираю. В салоне тихо, однако в ушах набита вата.
Что я творю? Зачем сел в машину?
– Все еще думаешь о том, стоит ли мне доверять? – мурлычет Диана, настраивая радио и прибавляя звук.
Нас несет вперед мимо бесконечного потока автомобилей, автобусов и светофоров. Мы не нарушаем правил, едем где-то на грани между «кто-нибудь, вызовите ДПС»
– Мы сейчас вылетим на встречку? Или поиграем в ГТА? Имей в виду, я не готов садиться в тюрьму за передавленных тобою бабушек, – хмыкаю, невольно расслабляясь и откидываясь на мягкую спинку.
– Ты когда-нибудь летал? – спрашивает она, не отрывая взгляд от дороги, опережая пассажирский автобус.
Мой взгляд цепляется за мелькнувших на тротуаре людей, яркие вывески и рекламные баннеры. Странный мир, странные существа в нем живут. И женщина подле меня тоже…. Странная. Хоть немного иная.
– В смысле? На воздушном шаре? В самолете? Уточни координаты, – развожу руками, отклоняясь вбок, и ощущаю в кармане вибрацию телефона. Достаю смартфон, глядя на экран, – Рома.
Без сожаления сбрасываю звонок, собравшись было спрятать телефон, но Диана не поворачиваясь, протягивает руку.
– Дай.
– Что? – удивленно вскидываю брови, и она машет пальцами.
– Телефон свой. Давай сюда.
И в следующую секунду открывает окно, выбрасывая телефон на дорогу. У меня челюсть второй раз за день едва не встречается с полом, особенно когда на очередном красном светофоре Диана смотрит на меня и улыбается.
– Ты охренела, блин?!
Она внезапно отнимает руки от руля, перегибаясь и нависая надо мной. Нос забивает цветочный запах, который невольно втягиваю вместе с естественным запахом кожи салона. Мы вновь тонем друг в друге, но это нечто большее, чем просто страсть. Мне кажется, она меня понимает. Видит и слышит то, что никогда не было доступно другим. Всего за пару секунд до переключения цветов светофора она касается кончиком носа моего, выдыхая:
– Хочешь, я научу тебя летать?
Позади звуки клаксонов смешиваются с нашим дыханием. Хватаюсь пальцами за панель, тяжело дыша и прикрывая глаза, давая ей возможность коснуться моих губ. Это не страстный поцелуй, просто легкое прикосновение. Словно крылья бабочки, они лишь немного задевают кожу и дарят удивительное спокойствие.
Распахиваю глаза, шепча в ответ:
– Да.
И насрать мне, в какое дерьмо я сегодня вляпаюсь.
Глава 9
Мои родители не любили цирк. Подобные развлечения считались в нашей «аристократической» семье чем-то сродни приближению к черни. Это наша домработница могла возить своего на представления цирка Дю Солей в Сочи или Москве: ей по статусу можно. Никакие аргументы, что это обычный бизнес и люди туда ходят разные, совершенно не работали.
«Никита, какие глупости. Мы не можем развлекаться так же, как наша прислуга», – заявляла моя матушка в минуты просветления сознания.
Она чинно отставляла мизинец, распивая чай из фарфоровой кружки ценой в зарплату одной нашей горничной, и тяжело вздыхала. Ну, знаете, как будто с дурачком разговаривала. Иногда мне кажется, что не будь она шизофреничкой, то обязательно заразилась бы какой-нибудь новомодной психологической проблемой: биполярностью или депрессией. Скучающие жены миллиардеров, нефтяных королей и газовых принцев, возрастом от двадцати до пятидесяти, болели этой ерундой по очереди. Звездам и блогерам можно, а им, что ли, нет?
Сейчас я смотрел на сверкающие окна круглого здания цирка, задрав голову к самой крыше – куполу этой конструкции из стекла и металла. Никогда тут не был, хотя мимо него проезжал не раз. Периодически желание нарушить родительский устав возникал в голове, особенно когда все твои одноклассники спокойно шли на представления. А потом со скучающими лицами обсуждали номера, которые «похожи друг на друга». Мне тоже хотелось. Побыть ребенком хотя бы раз.
Но затем я повзрослел и теперь только, непонимающе вскинув бровь, повернулся к Диане, ставящей машину на сигнализацию.
– Я думал, ты привезешь меня на аэродром или к тем психам, что с тарзанки сигают, – иронично заметил, продолжая всматриваться в профиль стоящей рядом женщины.
Сколько ей лет? Какая у нее фамилия? Кем работает, чем живет и почему до сих пор здесь? Ей тоже нужен секс, как той дамочке, или так, погуливает от мужа?
Десятки вопросов, на которые нет ответа. Уверен, она не скажет ничего, если задам хоть один. В женщине должна быть изюминка, можно сразу полкило высушенного винограда. Оно обычно так происходит. В начале все в адеквате, затем женщина достает таинственный ящик Пандоры из закромов разума, и логика уходит погулять.
Справедливости ради, вести себя странно начинают не только представительницы женского пола. Обычно встречаются два идиота. А дальше по сценарию из мылодрамы на канале «Россия 1».
– Выйди из чертогов своих извилин, тут нет никакого тайного смысла, – перебивает поток моих мыслей Диана, хватая меня за руку.
Ее пальцы прохладные и чуть-чуть дрожат, будто она боится. Невольно прикасаюсь подушечкой большого пальца к запястью в месте пульса, но ничего не ощущаю. На вид спокойна, так в чем причина?
– Вдруг ты меня цыганам по частям продать хочешь, – кривлюсь, косясь в сторону цирка. – Или еще чего. Кто вас знает, странных непонятных незнакомок.
– В цирке-то? Большом Московском? – она хохочет, задирая голову, и трясет ею. Почему-то ее улыбка дарит покой, смех бальзамом ложится поверх старых ран. Не сказать, чтобы сильно помогает. Наверное, причина в том, что ей ничего от меня не нужно, и я сам могу выбрать: верить или не верить.
– Ну так, рискнешь пойти со мной? – интересуется Диана, кивая в сторону здания. У меня уходит ровно минута на размышление, после чего киваю, выдохнув на автомате: