Сладких снов
Шрифт:
— Фигня.
Тогда я полностью развернулась к нему. Я полулежала частично на нем, частично на диване, но сейчас полностью лежала на нем. Я почувствовала боль, но старалась ее не замечать, опустив руку на его напряженный колючий подбородок (он не брился, с той ночи, когда решил отрастить бороду для меня).
— Дорогой, — прошептала я, — все хорошо.
— Я видел то, что видела ты, и я не был привязан к матрасу, — повторил Тейт.
— Со мной все в порядке, — опять повторила я.
Тейт
— Он отрезал тебе чертовы волосы!
Я выдохнула, во все глаза смотря на него, Тейт отодвинулся из-под меня и вышел из комнаты. Я лежала на диване и смотрела на то место, где он только что лежал. Я знала, что произойдет что-то нечто подобное в конце концов. Тейт нянчился с медленно поднимающимся гневом в течение нескольких дней, а Тейт не относился к тем людям, которые могли как-то задушить свой гнев или позволить ему медленно тлеть. Он относился именно к тем людям, которые выплескивали все пламя.
Я осторожно встала на ноги и последовала за ним.
Я непроизвольно потянулась к своим волосам, как и тогда, когда Доминик пришел в больницу, чтобы экстренно меня подстричь и сделать стильную прическу в тот день, когда меня готовы были выписать из больницы в канун Рождества, отчего мое Рождество оказалось вдвойне приятным, что я могла справить его дома. Но Доминик сказал, что нас поджидали снаружи репортеры, поэтому «ни одна моя девочка не выйдет к СМИ с неухоженной головой».
У Далтона не было возможности полностью состричь мне волосы, он успел обрезать только до плеч, и поскольку Доминик был мастером своего дела, мне нравилась прическа. Тем не менее, мне больше нравилась моя первоначальная длина, и, по-видимому, Тейту тоже.
Я вошла в нашу спальню, Тейт стоял у бокового окна, подняв жалюзи.
— Тейт, — начала я с порога, он резко обернулся ко мне, и я перестала говорить и двигаться, как только увидела его взгляд.
— Волосы Ниты висели там, и Тони, и Солнышка, и твои были в пакете, готовые, чтобы их повесили на трофейную стену. Если бы Джим-Билли не появился, ты была бы на той стене, Лорен.
— Но я же не там, — прошептала я.
— Было бы слишком поздно, — сказал Тейт.
— Ты не знаешь… наверняка.
— Он не задел ничего важного своим первым ударом ножа. Но у него было бы достаточно времени, чтобы нанести второй, третий, он мог бы даже вырезать на тебе те места, детка, до которых только я…
— Хватит, Тейт. — Прошептала я, продолжая еще что-то шептать.
— Я должен был убить его.
— Остановись.
— Он отрезал тебе волосы. Он порезал тебя. Пока ты не знала Джонаса, детка, ты жила в своем кошмаре, а я и мой парень жили совсем в другом, но поверь мне, Крутышка, это был настоящий
— Я знаю, — прошептала я.
— Мне не нужно, чтобы это дерьмо с экрана, напоминало мне об этом. Мне не нужно слышать о нем по телефону. Мне не нужно, чтобы в городе об этом говорили. Мне не нужно, чтобы вбивали его мне в голову, куда бы я не повернулся, а это значит, что мне не нужно этого дерма от своего сына.
Я так быстро вошла в комнату, как только могла, и опустила руки ему на пресс.
— Говори по тише, Капитан, — прошипела я.
— Он забрал тебя у меня, — рявкнул Тейт.
— Он этого не делал, Тейт, я же здесь, — напомнила я ему.
— Он забрал тебя у меня, прямо из моего проклятого дома.
— Он не делал этого. Я здесь.
— Я просил его отвезти тебя на работу, привезти домой. Я доверял этому больному выродку, думая, что ты с ним в безопасности, а он забрал тебя от меня.
Вот в чем дело, вот почему он так злился. Тейт винил себя во всем, что случилось.
Я прижалась к нему, взяла его голову в руки, попыталась легко качнуть его голову в стороны, повторяя:
— Детка, я прямо здесь с тобой.
Тейт закрыл глаза.
— Ты не сделал ничего плохого, — прошептал я, и Тейт открыл глаза.
— Я доверял этому больному выродку, думая, что с ним ты в безопасности, — повторил он.
— Я тоже ему доверяла, — ответила я. — Я открыла ему дверь. Как Тоня и Нита. — Я прислонилась к Тейту вплотную, запустив пальцы ему в волосы и чуть-чуть наклонив к себе его лицо. — И я тоже не сделала ничего плохого. Он сумасшедший и сейчас в тюрьме.
— Эти кошмары будут преследовать тебя, — сказал он.
— Теперь не я не сплю, — напомнила я ему, и он дернулся всем телом.
Это было правдой. Я находилась дома всего три дня, но каждую ночь Тейт просыпался, и я знала об этом, потому что как только он просыпался, я просыпалась тоже. Когда я была в больнице, он сидел со мной весь день, всю ночь, последнюю ночь лег ко мне на больничную койку и прижал меня к себе. Я просыпалась дважды за ночь, потому что в больничных коридорах всегда шум, и оба раза видела, как Тейт лежал с открытыми глазами и смотрел в потолок.
Я встала на цыпочки, чтобы мое лицо оказалось в дюйме от его, и прошептала:
— Ты рядом со мной, детка, я сплю просто отлично.
Он обхватил обеими руками меня за затылок и пробормотал:
— Лори.
— Даже лежа на том матрасе, я знала, что ты найдешь меня. Я бежала через лес, Тейт, и знала, что ты будешь меня искать. Я кричала, потому что знала, что ты меня услышишь. И я наткнулась на тебя, потому что ты пришел за мной.
Его губы опустились на мои.
— Детка.