Сладкий дикий рай
Шрифт:
Ее место оказалось в середине стола. Герцогиня сидела на одном его конце, герцог – на другом. К неудовольствию Джесси, Роберт оказался напротив нее, тогда как Джейми – рядом, по правую руку. Занимая свое место, он снизошел до сожалеющей улыбки. Она его проигнорировала. Вместо этого девушка предпочла сполна насладиться прекрасным обедом и чудесным вечером. Кто бы мог подумать, что меньше месяца назад она еще была ничтожной служанкой, без конца подававшей кружки с элем похотливой деревенщине! И вот теперь она сидит за этим роскошным столом, изящно попивая вино из хрустального бокала, пользуясь серебряной
Трапеза началась с тоста за здоровье герцогини и ребенка, которым Джейн скоро осчастливит герцога. Джесси искренне присоединилась к тосту – она успела привязаться к этой милой женщине.
Затем ей предстояло наблюдать, как Джейми поднялся, чтобы поцеловать сестру, и внутри у Джесси все перевернулось, потому что следом встал сам герцог, и ни от кого не укрылась глубокая привязанность между супругами. Генри ласково погладил Джейн по руке, и взгляд его светился конечной нежностью. Какая мирная, трогательная картина.
В эти секунды Джесси сгорала от яростной, ревнивой зависти к леди Джейн. Ведь именно этого она так страстно желала для себя. Ощущения того, что ты кому-то нужна, тебя любят, о тебе заботятся. До крови закусив губу, Джесси поспешила опустить взгляд в тарелку. Но тут же упрямо вздернула подбородок. Она получит Роберта, она во что бы то ни стало сделает его своим мужем и будет любить его, а он будет заботиться о ней с такой же нежностью. И он сделает ее хозяйкой своего дома.
Ленор с энтузиазмом перевела застольную беседу на подготовку к Майскому дню. Она обратила на Роберта лучи своего обаяния, после чего пришла очередь Джейми быть обласканным милой улыбкой. Сестра сделала вид, что готова принять в их дружеский кружок и Джесси – по всей видимости, только ради приличия. Впрочем, в косых взглядах, бросаемых на нее Ленор, Джесси так и не уловила неприязни. Скорее в них читалась некая уверенность, как у человека, припасшего в рукаве козырную карту, о которой никто не знает. Может, так оно и было. Джесси это не волновало.
Вскоре Джейми заговорил с Генри о Новом Свете. Джесси мало интересовали столь отдаленные и дикие места. Она игнорировала сильную бронзовую руку, то и дело касавшуюся ее руки, и игнорировала жар, излучаемый находившимся рядом мужским телом. Она слушала, как Ленор расписывала Майский шест и то, как каждый год выбирают Майскую королеву, и какой стол будет накрыт для слуг, а какой для благородной публики. Она умолкла и многозначительно улыбнулась, и Джесси решила, что сестра уверена: ее место в тот день окажется за одним столом с простонародьем.
– Но, конечно, праздничный ужин начнется не раньше, чем мы станцуем Майский танец! – Ленор хихикнула и кокетливо стрельнула глазками в Роберта. – Все будут в масках и костюмах, а кое-кто из девушек сможет встретиться со своим суженым, и если она сумеет удержать его возле себя до конца танца, он должен будет жениться!
– На этот счет есть закон?
– Да нет же! Но это так романтично… Теперь простолюдин десять раз подумает, прежде чем жениться. Я не говорю уж про благородных джентльменов. Тут вся семья начинает обсуждать приданое, брачный контракт и прочие тонкости. Но поверьте мне, что у девушек тоже есть право
Понятие о чести. Безусловно, на свете нет более порядочного молодого человека, чем Роберт Максвелл. Но Джесси до сих пор не могла сказать точно, кого будет ловить Ленор. Она от всей души надеялась, что это будет Джейми. По ее мнению, эта парочка заслужила быть прикованными друг к другу навеки.
– Нет, Генри, я считаю, что ты ошибаешься! – пылко воскликнул над ее ухом Джейми, вырывая девушку из грез о будущем. – Первая хартия, подписанная в 1606 году, оказалась слишком авторитарной: практически вся власть оставалась за королем и парламентом, правившими издалека, с другого берега океана. С тех пор внесено немало изменений.
– Там сменился не один губернатор, а колония как влачила жалкое существование, так и продолжает, – заметил Генри.
Одетые в ливреи вышколенные слуги ловко и неслышно двигались за спиной у гостей, подавая одно за другим блюда с кушаньями. Перед Джесси появился сотейник с благоухающей нежной рыбой, затем блюдо с тушеной бараниной, и ягодный пирог, и жареный фазан, искусно украшенный разноцветными перьями. Джесси с аппетитом набросилась на еду, мало обращу внимания на то, о чем говорят за столом. Временами было трудно вспомнить, что ей больше не грозит голод и у нее отныне всегда будет вдоволь сытной пищи.
– Ради Бога, не относись к этому предвзято, – снова возник в ее сознание голос Джейми. – Ведь за последние года многое изменилось. Колонисты научились выращивать пшеницу, а не только табак. А в самой колонии появилось множество женщин – так же как и в окрестных селениях. А кроме того, король собственноручно пожаловал мне мой округ. И я там полноправный хозяин и сам себе голова.
– О, я нисколько не сомневаюсь, что ты сколотишь себе капитал на табаке, – согласился Генри. – Все, за что ты берешься, мигом превращается в золото. Но разве есть необходимость так надолго застревать в этой варварской стране?
– Особенно когда ты возвел здесь свой потрясающий особняк! – подхватила Ленор.
Джесси поспешила перевести взгляд на сестру. Ее голубые глаза сияли и лучились теплом, остановившись на Джейми, а на лице играла ослепительная улыбка.
– Джейми, я нигде больше не видела такой красоты. И то, что ты по-прежнему слоняешься где-то в глуши, просто преступление. Ведь в твоем распоряжении настоящий дворец.
– Это не дворец, Ленор.
– Да он же роскошнее многих королевских резиденций, – устало возразил Генри. – А ты снова и снова возвращаешься к своим дикарям. И что тебя туда так тянет?
– Наверное, эта дичь и глушь, – пожал плечами Джейми. – Она полна первозданной, неукрощенной красоты. И я околдован ею. Там я могу потягаться силами со стихией и с Божьей помощью одержать верх в борьбе.
– А что, если вы проиграете? – не удержалась от колкости Джесси.
– Я не проигрываю, мисс Дюпре. – Джейми устремил на нее свой загадочный взгляд. – Никогда. Я довожу до конца любое дело, за какое бы ни взялся, и делаю своим все, что мне радует глаз.
– Но на самом деле так не бывает.