Сладкий дикий рай
Шрифт:
– А где ты раскопал ее, Джейми? В доме свиданий?
– Ленор, я сейчас сам отволоку тебя на конюшню и высеку кнутом, – отчеканил Джейми. Ленор покраснела от гнева и открыла было рот, но не посмела с ним спорить. – Я встретил ее на похоронах матери, ради содержания которой она самоотверженно трудилась.
– О Боже! – вырвалось у Джейн. – Ну по крайней мере от этой участи мы сможем тебя оградить. Ведь правда, Генри?
– Кажется, я уже сказал, что она может остаться.
– Ну, – вмешалась Джесси, – зато я не желаю здесь оставаться. – И девушка повернулась, собираясь с достоинством прошествовать
– Джесси!
Она не смогла откликнуться, ее поглотила тьма.
Джесси очнулась на чем-то непривычно мягком, в сумраке, едва рассеянном одной слабой свечой. Ей никогда не было так хорошо и спокойно. На ней была чистая белая рубашка, на кровати свежие простыни, а укрывало ее необычайно теплое одеяло.
Однако все это Джесси осознала не сразу, с трудом возвращаясь из забытья. Ее рука машинально метнулась к виску, все еще пульсировавшему от боли, и нащупала повязку.
Над ней склонилась женщина в ночном чепце. Поначалу ее лицо тоже показалось размытым, но Джесси удалось сосредоточиться и узнать Элизабет.
– Джесси, – негромко позвала та. – Ты меня слышишь? – Да.
– Это очень хороший признак, – многозначительно . Промолвила Элизабет.
– Да неужели? – Джесси хотела улыбнуться, но не смогла. – Где это я? И как сюда попала? Элизабет уселась на край кровати и ласково пожала ей руку.
– Это моя прежняя девичья комната. – Она помрачнела. – Конечно, у нас в доме есть комната и получше, но я не думаю, что они осмелятся принять тебя открыто, как законную дочь. Ты не обиделась?
Джесси покачала головой и тут же была наказана острой болью.
– В самом деле, мне не следовало сюда приходить. И я уйду…
– Ну нет, только не это! Пожалуйста, не уходи! Я столько лет гадала, что с тобой сталось! Папа с мамой ужасно ругались из-за тебя. А ты оказалась просто чудом. Пожалуйста, останься. Джейн очень милая, но ведь они с Генри – герцог и герцогиня. Ну а Ленор… ты сама ее видела. А я всегда одна.
– Но у вас наверняка есть друзья! – Джесси попыталась сесть, что было совсем непросто сделать из-за жуткой боли в голове.
– Тс-с-с! Осторожно! У тебя ужасно разбита голова! А друзей у меня нет, что бы ты ни думала. Папа предпочитал ездить в Лондон один, дома играть с детьми наших слуг мне не разрешали, а единственные соседи на всю округу – Джейми и Джейн. Правда, Ленор не такая уж плохая, какой может показаться, и все же… Ну пожалуйста, пообещай остаться хотя бы на время!
Джесси не хотела давать такое обещание. Вряд ли она задержится в этом доме дольше, чем нужно, ведь здесь к ее присутствию относятся с таким презрением.
– Мне очень правится эта комната. Она намного лучше того места, где я жила до сих пор, – заверила она Элизабет. Девичья и правда выглядела очень мило. Прежде всего Джесси оценила чудесную мягкую перину, чистые простыни и теплое одеяло. Окна закрывали плотные шторы, а стены украшали небольшие изящные гобелены. В ногах кровати стояли объемистый сундук и тяжелый туалетный столик из мореного дуба. – Как я сюда попала?
– Джейми принес
– О, – вырвалось у Джесси, едва сумевшей скрыть разочарование. А она-то надеялась, что это сделал Роберт. Ей пришлось поспешно прикрыть глаза. Однако Элизабет лукаво хихикнула:
– Советую быть поосторожнее, если ты заинтересовалась Робертом Максвеллом, потому как наша Ленор имеет на него виды. Впрочем, это не мешает ей быть влюбленной и в Джейми тоже, но он подчас бывает просто несносным!
– Это верно.
– Ленор такая требовательная – а ведь еще никому не удавалось что-то потребовать у Джейми. Он кое-как снисходит до правил самой простой вежливости – и только. И это выводит ее из себя. Тогда он уезжает, и Ленор начинает вздыхать и плакать по ночам. И все повторяется сначала.
– Вот как! – Джесси с трудом могла себе это представить. Да хоть бы этот Джейми Камерон вообще никогда не возвращался – она и слезинки не прольет! Другое дело – Роберт Максвелл. Джесси обмерла при мысли о том, что такая, как ее сестра Ленор, запросто может окрутить Роберта, а для нее это немыслимо. Даже здесь ее обошли. Заклеймили с рождения. Впрочем, глупо сетовать на свое незаконное происхождение. Вот и Молли ей об этом твердила. И все равно она злится и ничего не может с собой поделать.
Элизабет смотрела на нее с искренним участием. И Джесси решила, что не настолько уж они и похожи. Сходство есть, но у Элизабет более мягкий овал лица, слегка вздернутый нос и удивительные безмятежные глаза. С улыбкой Джесси любовалась своей сестрой. Меньше всего она ожидала встретить в отцовском доме такую, как эта невинная особа.
А как же ты, Элизабет? За кого ты собираешься замуж
– О, да ни за кого! – выпалила она. – Ну разве что Генри выдаст меня насильно. Но я уверена, что он так не поступит. Джейн такая хорошая, она не позволит меня принуждать. Одно время я собиралась стать одной из сестер францисканок, но и к монашеской жизни у меня нет призвания.
– Ну, ты еще успеешь в кого-нибудь влюбиться.
– Вот уж не думаю. Я такая тихоня. Это Джейми я знаю всю жизнь и Роберта не стесняюсь – он такой смешной и милый. А с незнакомцами я теряюсь. Правда, я люблю этот дом, но и ненавижу – ведь он все больше напоминает тюрьму. И вот увидишь: рано или поздно он и правда станет тюрьмой! Ну ладно, лучше ты расскажи про свою жизнь.
Джесси пришлось резко отвернуться к стене, когда ее история подошла к концу, чтобы не выдать невольные слезы. «Мама! – кричало все ее существо. – Я любила тебя больше жизни! И я готова сделать что угодно, лишь бы вернуть тебя! Я до сих пор не верю, что тебя не будет рядом, когда кончится этот кошмар!»
Но рядом сидела Элизабет, и перед ней Джесси могла не стесняться своих слез. Сестры горячо обняли друг друга, и Джесси попыталась объяснить все, что накопилось па сердце.
– Так ты похоронила ее накануне утром! – Это потрясло Элизабет до глубины души. – Бедная ты, несчастная! Ох, Джесси, тебе непременно нужно остаться у нас. Конечно, тебя здесь не очень-то жалуют, но лучше уж так чем снова скитаться неприкаянной! Рано или поздно это жестокий мир доконает тебя и убьет, как убил твою маму Поверь, Джесси, со временем боль притупится, а в памяти останется только хорошее!