Сладкий грех. Падение
Шрифт:
— Я попросил кузена найти его. Я описал этот крестик, потому что именно им ты решила изгнать дьявола из своей жизни. Он нашёл. Немного применил своей власти, возможно, прибег к шантажу и угрозам, но он привёз мне его. Цепочку я нашёл в той комнате, где тебя держали. Она была порвана. Я её восстановил и почистил.
— Да… я потеряла её тогда. Крестик был с моими вещами в госпитале, а цепочки не было, — я сжимаю в руке украшение. — Спасибо. Это всё, что осталось от моего прошлого. От людей, которых я любила.
Слэйн кивает мне и возвращается к приготовлению ужина. Я надеваю на себя крестик и прячу его под ворот халата. Теперь стало лучше. Намного лучше.
— Значит,
— Да, я знаю эту девушку. Мы встречались пару раз в жизни, но она именно то, что поможет мне прекратить преследование журналистов, — кивает Слэйн.
— То есть ты её купишь?
— Нет, она богата, самодостаточна и красива. Наши семьи тесно дружат, и отец поддержал мой выбор. Я сделаю ей предложение через полгода.
Почему-то его слова приносят мне злую боль в сердце.
— А ты не хочешь влюбиться, Слэйн? Если эта девушка будет ждать от тебя чувств? — Горько спрашиваю его.
— Нет, она не ждёт ничего подобного от меня. Мы это с ней уже обсуждали. Она не собирается влюбляться, ей нужен брак и дети, положение в обществе. Она готова принять моё предложение. Мы оба хотим одного и того же.
— А любовь? Как же любовь? — Допытываюсь я.
Слэйн поворачивается ко мне и холодно смотрит в мои глаза.
— Тот же вопрос могу задать и тебе, Энрика. Как же любовь? Ты планируешь влюбиться в кого-нибудь?
— Не знаю, но не отрицаю этого варианта.
— С твоим страхом близости ты разве сможешь доверять мужчине? — Он иронично выгибает бровь.
— Знаешь, раньше бы я сказала, что нет. Но сейчас я поняла, что это излечимо. Если мужчина докажет мне, что никогда не будет насиловать меня морально и физически, то да, я готова буду влюбиться в него. Я видела любовь между своими родителями. Я знаю, что она существует. После смерти отца сердце мамы умерло вместе с ним. Она бы никогда не полюбила другого мужчину, потому что она любила моего отца. Она вышла замуж без чувств и ошиблась. Так что я могу сделать вывод, что когда люди не испытывают друг к другу хотя бы влечения или влюблённости, то их брак будет катастрофой.
— Я так не думаю. Брак — бизнес. Это вложение денег и нужно вложить их правильно. С умом. Твоя мама не подумала об этом, поэтому она выбрала насильника. Ей было всё равно из-за любви к твоему отцу. Именно по этой причине она ошиблась. Любовь для меня недоступна. Я не знаю, что это такое и мне привычнее сохранять холодную голову в отношениях. Женские тела все похожи. Там нет ничего необычного. Одно и то же анатомическое строение. Тем более я не хочу, чтобы человек, которого я мог бы любить, страдал со мной.
— Почему ты думаешь, что любовь это страдания, Слэйн? Разве это не сила? И почему она должна страдать с тобой? Ты прекрасный мужчина и любая готова в тебя влюбиться, — хмурюсь я.
— А ты? — Он задаёт вопрос в лоб.
— Нет, — так же быстро отвечаю ему.
— Значит, не любая.
— Не переводи тему. Ответь. Что такого страшного случится, если ты выберешь себе женщину по любви? — Требую я.
— Энрика, это недопустимо. Моя семья имеет свои требования. Им нужно соответствовать. Многие не справляются. Моя сестра повесилась после года замужества, — он так равнодушно это говорит, что меня ужасает его тон.
— Что? — Выдыхаю я.
— Да. Сестра была средним ребёнком. Я старший в семье, потом родилась она, а потом мой младший брат. Она вышла замуж за мужчину с титулом и уехала в Англию. Обязанности и давление, которые навалились на неё, свели её с ума. Это был брак по любви. Она боготворила своего мужа, как и он её. Хороший парень. Очень хороший, но есть
Меня шокирует так сильно его рассказ, что я несколько минут не могу даже нормально дышать. Это ужасно.
— Получается, что ты сам выбрал мёртвую жизнь, — шёпотом заключаю я.
— Да. Это разумно в моём случае.
— Но… но как же так, Слэйн? Почему бы тебе не отказаться от всей этой чуши? Она же устарела довольно давно. И почему ты считаешь, что все женщины такие же слабые, как твоя сестра? Она струсила перед сложностями. Но разве, когда ты любишь, ты не борешься против них?
— Это все сказки, Энрика. Одно дело, когда ты читаешь про это в книгах и герои проходят все трудности, добиваются своего и любят друг друга дальше. Другое дело, реальная жизнь, где всё абсолютно иначе. Мы чтим свои традиции. Без них наш род бы вымер, как и вся Британия. У нас другой менталитет, чем у вас, американцев. Вы можете зачастую закрывать глаза на неравенство в браке. У нас же это неприемлемо.
— Всё равно не понимаю, Слэйн. Не понимаю, почему ты позволяешь кому-то заставлять тебя ломать себя?
— Я никому этого не позволяю, Энрика. Это мой выбор. Взвешенный выбор своей жизни. Я хочу закончить этот разговор, — отрезает Слэйн.
— Это всё равно нечестно по отношению к себе. Ты прячешься за традициями, только бы не бороться за то, что сам хочешь. Вот и всё, — зло огрызаюсь я.
Он молча сносит мой выпад, а я в ярости. Это чудовищно! Нельзя заставлять людей идти против своего сердца. Да, я не настолько романтичная натура, как большинство девушек, но даже я бы никогда так не поступила. То есть, я бы никогда не выбрала мужчину только ради его положения в обществе или денег. У меня есть достаточно примеров, когда такой выбор приносит ужасные последствия. Я — тому доказательство. Моя мама сделала плохой выбор, и в итоге она не смогла помочь мне, спасти меня от насилия. И я знаю, что мои родители любили друг друга. Они поддерживали друг друга. Они были одним цельным миром рядом друг с другом. А Слэйн заранее разрушает себя и выбрал не ту дорогу. Хотя меня это не должно волновать, ведь я временное развлечение для него. И я больше понимаю, зачем он хотел этих отношений. Почувствовать эмоции и быть человеком раз и больше никогда. Я считаю, что это влияние его отца. Он подчиняется ему, и я заочно его ненавижу сильнее. Ублюдок.
Мы ужинаем в тишине. Я поглядываю иногда на Слэйна, спокойного и великолепного. Он пользуется сотней приборов, я же только одной ложкой. Он сидит с прямой осанкой, я чуть ли не лицом в тарелке. Он отламывает кусочек хлеба, я макаю его в соус и ем. Мы очень разные. Он представитель элиты. Я бездомная и нищая. Мда, миры у нас тоже отличаются друг от друга. Я никогда не смогу быть даже немного подходящей для него, да и не должна об этом думать. Но я привязываюсь к нему. Сильно. Я не хочу, чтобы ему было больно. Я хочу защитить его от этой боли. Он же упрямо идёт туда, где ему будет больно.