Сладкий яд
Шрифт:
– Джеки?
Она складывает руки на груди.
– Так значит, это ты, да?
– Прости, что? – хмурюсь я. – О чем ты?
– Не разыгрывай со мной дурочку, Блэр. Я тебе не Ронан и не Лоренс. Я на твое цирковое представление не куплюсь.
– Эй! – вмешивается готовая атаковать Элли.
Я кладу ладонь ей на руку и одними губами говорю, что я справлюсь. Затем вновь поворачиваюсь к Джеки.
– Я работаю здесь. – Она кивает на здание компании Лоренса. – Пару недель назад я видела тебя с Лори. Решила тогда, что мне показалось. Но вот ты
– Что ясно?
– Господи, и что они находят в тебе? – Она качает головой. – Только не надо изображать невинность. Со мной этот номер у тебя не пройдет. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь после того, как разбила сердце не одному хорошему парню, а двум? Очевидно, гордишься собой?
Как только эти слова вылетают из ее рта, меня бьет по лицу прозрение. Джеки и есть та женщина, которую много лет назад любил Лоренс. Все вдруг приобретает смысл. Олли. Брэдли. Сделанное на кухне признание Джеки о ее прошлом. Рассказ Лоренса о ее родителях. Кусочки головоломки складываются в единое целое, и оно до глубины души потрясает меня.
– Джеки… если ты только дашь мне объяснить…
– Что именно? Что ты можешь мне объяснить? Прости, но ничто из того, что ты можешь сказать или сделать, не оправдает в моих глазах то, как ты обошлась с моим братом. Он любил тебя, Блэр. Очень сильно. А потом ты его бросила, и он стал другим. Я его больше не узнаю. Но тебе этого показалось мало, да? – Она оглядывает меня с головы до ног. – Таким, как ты, всегда мало. Тебе понадобилось причинить боль еще и Лори… и Лоренсу.
Морщась, я поднимаю руку. Пытаюсь заговорить, но слова застревают в горле.
– Мне очень жаль. Я…
– А знаешь что, Блэр? Если подумать, я даже рада, что ты ушла из их жизней. Без тебя им будет гораздо лучше. Прощай.
Ее слова еще звенят у меня в ушах, когда я вижу, как на улице появляется Лоренс и у вращающихся дверей встречается с Джеки. Он кладет ей на поясницу ладонь, и они начинают идти в нашу сторону. Наши взгляды на миг пересекаются, а потом он отворачивается от меня и садится в дорогую машину, которой я раньше не видела. За рулем не Тони, а кто-то другой. Он словно намеренно стер из своей жизни все, что напоминало ему обо мне.
Чувствуя, как пальцы Элли сжимают мои, я смотрю ему вслед.
– Пусть он обернется на меня, Элли. Пусть он… – Мой голос обрывается. Я отпускаю ее руку и ищу утешения в ее объятьях. – Пусть он вернется.
– Что ты будешь там делать? – спрашивает Элли, наблюдая за мной с дивана. – И ты можешь остановиться? А то ты напоминаешь гиену в клетке, которую я видела в зоопарке в Сан-Диего.
Вздохнув, я прекращаю мерять шагами ее маленькую гостиную.
– Наверное, сначала просто приеду домой, а там будет видно. – Потирая предплечья, я опускаю взгляд на ковер и вижу на нем следы своих блужданий по комнате. – Может, моя мама давно уже там не живет.
– И что ты в таком случае будешь делать?
– Не знаю пока. Поспрашиваю соседей, наверное. А если ничего не
Внимание Элли вдруг переходит к журналам, которыми завален столик в ее гостиной. Быстро наклонившись, она собирает их в стопку и удаляется в спальню. Когда она возвращается, я вижу на ее лице облегчение. И не вижу журналов.
– Прости, что ты сказала?
Я озадаченно хмурюсь в ответ на ее странное поведение.
– Что в тех журналах?
Элли моментально отводит глаза, но я успеваю увидеть в них чувство вины. Не давая ей шанса остановить меня, я ухожу в ее спальню, чтобы выяснить, что она прячет.
– Блэр, нет. Не надо!
Быстро оглядевшись, я нахожу журналы у нее под кроватью. Потом сажусь, скрестив ноги, на пол и, пока просматриваю обложки, мой пульс ускоряется, а в груди возникает плохое предчувствие.
– Оно не стоит того, – грустно шепчет мне Элли.
– О чем ты…
Мой голос прерывается, словно незавершенная мысль, когда я обнаруживаю, почему Элли хотела спрятать журналы. Быстро, словно на кону стоит моя жизнь, я перелистываю страницы и наконец нахожу интервью с Ронаном. Мои глаза впитывают написанные о нем слова, а потом, закончив читать, я еще сильнее наказываю себя тем, что рассматриваю, запоминая их все, его фотографии. Ту, на которой он запечатлен с той самой блондинкой, которую я видела на вечеринке. Он обнимает за талию и, смеша ее, что-то шепчет ей на ухо. Ее зовут Рэйчел. Она светская львица. И ту, на которой он сфотографирован в профиль. На этом снимке он смотрит в окно и очень похож на того мужчину, которого я полюбила одним похожим на сон летом, но это просто иллюзия. Объекта моей любви больше нет. Он исчез.
– Я не хотела, чтобы ты это видела. Подумала, что лучше не надо.
– Он добьется успеха, Элли. Я так счастлива за него.
– А я нет, – говорит она мрачно.
Качая головой, я веду дрожащими пальцами по контуру его губ.
– Нет, не говори так. Я… я все это заслужила. Ох, Элли, есть ли предел боли, которую может вынести человек?
– Хотела бы я знать, моя милая.
– Джеки права. Без меня им только лучше. – Я все смотрю на его фотографию, и она начинает расплываться перед глазами. – Я… я бы отдала все на свете…
Я прижимаю руку к груди, словно таким образом у меня получится не дать своему сердцу разбиться. Бесполезно. Я распадаюсь на миллионы осколков, и разрушает меня любовь, которую я чувствую к ним.
– Я не могу. Мне слишком больно, Элли. Я не могу.
Глава 20
Несколько лет назад я покинула это место, чтобы никогда больше не возвращаться. Я похоронила свое сердце где-то среди стен этого дома, а вместе с ним – и воспоминания. Я думала, что смогу убежать от прошлого, и оно никогда меня не догонит, что я всегда буду на пару шагов впереди.