Сладкое искушение
Шрифт:
Если она откажется, я буду следить за ней. Смотрю ей в глаза, показывая, что буду отстаивать это решение. Она вздыхает и отводит взгляд.
— Ладно. Тогда давай собирать вещи, надо уезжать отсюда.
Вот так-то. Вместе.
Мы прощаемся с Джеем и Патти. Анна крепко обнимает маму и мы уходим. Я сажусь за руль Анниной машины, а она ложится на заднем сиденье.
Когда мне поступает звонок с неизвестного номера, я тут же понимаю — это отец. Вот раньше бы мне было любопытно, зачем он звонит, но сейчас? Как-то не особо.
— Алло, — отвечаю
— Это Фарзуф. — Пускай я уже знал, что он в образе юного американца, но тем не менее чертовски странно слышать его новый голос.
— Да, сэр.
— Ты в Атланте?
— Еще не добрался. — Я на мгновение отвлекаюсь, поглядываю на Анну, которой слишком идет бейсболка. По мои мысли прерывает энергичный и юный голос Фарзуфа.
— Встретимся в нашем старом доме сегодня в девять вечера. Я прилечу, надо кое-что с тобой обсудить.
Единственное, о чем я могу думать — что Анна со мной, и как же мало времени у нас осталось.
— До встречи в девять, сэр, — говорю я, как послушный мальчик.
— Не опаздывай. — Он отключается. Как же меня бесит его высокомерие. Как удачно, что у нас впереди семь часов в пути, будет время хотя бы подготовить себя морально к этой встрече. Не так уж просто проглотить свою гордость; я скорее подавлюсь.
В восемь тридцать я стою в своей старой комнате, однако никаких теплых воспоминаний она у меня не вызывает. Скорее наоборот, мне как-то не по себе от нахлынувших призраков прошлого.
Я стараюсь думать о том, что Анна припарковалась недалеко отсюда, а в карманах и ботинках у меня кинжалы — причем не простые, а омытые святой водой. Если верить легендам о демонах, то святая вода должна действовать на них подобно яду — как молитва в жидкой форме.
Растянув слух до места парковки, я не улавливаю ничего. Анна тиха и не движется. Умничка. Надеюсь, что в этом духе она и продолжит. Надеюсь, что у нее не возникнет причин вбегать в дом с пылающим мечом наперевес.
Хотя зрелище это было бы офигенное.
Я шагаю по комнате. Возможно, следовало бы подняться наверх и ждать там, но в этой комнате мне гораздо комфортнее — это моя территория. Мне предпочтительнее встретиться с ним здесь, если он не решит иначе. Я включаю свою старенькую стереосистему и улыбаюсь, ощущая, как под ногами вибрирует пол.
Громкий вокал. Стоны электрогитары. Неумолимый барабанный ритм. Прелесть.
Слухом я возле входной двери, поэтому неудивительно, что я засекаю появление отца. К этому моменту мой плейлист доходит до третьей по счету песни "Nine Inch Nails". Кулаки сжаты, мышцы напряжены. Напряжены и готовы. Я смотрю на дверь. Когда она распахивается, в проеме появляется высокий блондин с искривленным от отвращения лицом. Комплекция у нас приблизительно одинаковая, однако ростом он немного выше. И веяло от него каким-то мудачьем.
Следом за ним залетают три мерзких духа, заполнивших своими распластанными по стенам крыльями полкомнаты. Надеюсь, хороводов от них мне ждать не придется.
— Выключи эту дребедень! — кричит он.
Говорю же. Мудачье.
Я выключаю стереосистему, и он с раздражением выдыхает.
— Рад видеть тебя, отец. — Меня едва не выворачивает от слова "отец". Пускай на груди у него огромный красный знак, однако внешне ему не дать больше двадцати — двадцати одного. — Прекрасный выбор тела.
— Согласен, — говорит он, проводя ладонью по тонкому шелку волос. К тридцати, вероятно, его настигнет облысение. — Ты подписал документы на недвижимость?
Так в этом вся соль?
— Да, сэр. Еще утром.
Из заднего кармана он вынимает сложенный лист бумаги.
— Здесь данные нового счета. Свою долю ты получишь с выплатой страховки и наследства. Остальное переведешь мне. И если я узнаю, что ты удержал хоть пенни, а я узнаю, пеняй на себя.
— Понимаю. — Мудак. Только и думает, как поскорее вернуть свои денежки и начать новую жизнь. Мог бы сообщить все это и по телефону, правда, полагаю, ему просто хотелось показать свое новенькое симпатичненькое тельце.
Духи нервно кружат вокруг нас. Отец игнорирует их.
— Отлично. — Он принюхивается и оглядывается к огромной кровати с черно-серым шелковым бельем. Все это придется продать. Не хочу, чтобы хоть что-то напоминало об этом доме. — Вся пропахла похотью. Работать ты всегда умел.
Я моргаю. Ничего себе. Целый комплимент.
— Благодарю, отец.
Но следом вспоминаю, что нас слушает Анна. Надеюсь в детали вдаваться он не начнет.
— Но в действительности все может быть не таким, как кажется, да? — спрашивает он. Шептуны шипят, поддакивая его вкрадчивому тону.
Я ненароком прищуриваюсь. К чему он ведет? Это относится к моей работе? Черт, могло быть такое, что в Лос-Анджелес за мной следили, а я не заметил?
Заставляю себя небрежно спросить:
— В каком смысле?
— Кое-что не сходится. — Он медленно обходит комнату, проводит пальцем по запылившемуся от длительного простоя черному комоду. Вытирает палец о джинсы и прячет руки себе за спину — как привык, находясь в прежнем теле, что выглядит довольно странно. И неуклюже.
— У меня не было возможности разобраться… — говорит, осматривая рамки с постерами моих любимых групп с автографами. По виду кажется, словно речь о каком-то пустяке, но по ощущениям — сейчас он сбросит бомбу. По телу пробегает холодок страха. — Еще с саммита, на котором появились чертовы ангелы, мы следили за дочерью Белиала.
Только не реагируй.
Ври, не моргнув глазом.
Я насмешливо фыркаю.
— За ней? Ничего личного, отец, но не понимаю, почему такой неприметный Нефилим, как дочь Белиала, заслуживает такого внимания. Я работал с ней. Со своей задачей она справляется отлично, но на личном уровне… она же абсолютно скучная.
Он оборачивается ко мне с довольным видом.
— Так значит, удовольствия с ней ты не получил? — Ловко.
Ублюдок как всегда развлекается. Следующая его ухмылка еще шире.