Сладкое яблоко раздора
Шрифт:
– Мужчина из «Фольксвагена»?
– Он. Взял окурок пальцами, как будто щелчком выбросить хотел, а потом как будто передумал. Вместе с окурком в машину сел.
– Как выглядел этот мужчина?
– Точно описать не могу. Далеко было, да и темнело уже, а фонари еще не включились. Ну, мордастый такой!.. – Вахтер приложил пальцы к щекам и резко, хотя и нешироко развел руки в стороны. И немного подумав, добавил: – Кепка была, очки… Куртка, кажется, кожаная. Плечи широкие.
– А видеокамеры у вас
– Внутри есть, а снаружи… Все побили!
Егор кивнул. Волговодск – интересный город, местную криминальную мафию представлял некто Борщевик, крутая личность с пунктиком. Борщевик терпеть не мог видеокамеры, вел с ними беспощадную войну, его люди уничтожали их где только могли. Но это город, а фосфорным заводом владел Виталий Лазарев, не менее влиятельная личность, и камеры здесь ставила не муниципальная власть, а охранное предприятие «Стриж», начальник которого мог вызвать Борщевика на неприятный разговор.
– А внутри, говорите, есть?
– И снаружи тоже имеются, но там, где стоянка и выезд, нету.
– И когда побили?
– На днях, точно не скажу, когда именно, во время прошлой смены все работало.
– Ни одной камеры?
– Где-то разбили, где-то выжгли.
– Чем выжгли?
– Вроде как лазером, говорят.
Макс не торопился уходить, он раскручивал вахтера до последнего, но так и не смог выяснить у него номера «Фольксвагена» и более подробное описание мужчины. И камеры проверяли, действительно, не работала ни одна из тех, в обзор которой мог попасть подозрительный «Фольксваген». Но разбитые камеры лишь подтверждали версию о том, что за Трутовым следили. Причем следили не свои, а скорее всего чужие.
– С камерами просто беда, – усаживаясь в машину, сказал Макс.
– Борщевик вроде обещал не хулиганить, – пожал плечами Егор.
В городе они недавно, чуть больше месяца, но шороху навести успели. Борщевика за убийство Горбина прищучили, доказательств не хватило его прижать. И на убийстве Драбова Борщевика хорошо встряхнули. Малахов с ним не церемонится, Борщевик еще не пищит, но по норам от него уже прячется.
– Ну, так здесь не хулиганство, здесь подготовка к убийству.
– Скорее подготовка к слежке.
– Да? – Макс в раздумье ткнул пальцем в щеку.
– Вот и я думаю: зачем ломать камеры? Слежку можно тайно организовать, так, чтобы никакой вахтер не заметил.
– Это точно.
– А камеры еще разбить надо. Сколько их там, четыре?
– Может, все-таки случайность? В смысле то, что камеры сломали, не связано со слежкой. Может, просто очередь до них дошла, может, Борщевик Лазареву какой-то сигнал посылает.
– Один сигнал не дошел, подали другой, Трутова убили, так думаешь? – предположил Егор.
– Так у Трутова трения какие-то с Лазаревым.
– Тогда, может, Лазарев Трутова убил?
– А камеры зачем ломать? Бей свои, чтобы чужие боялись?
– Ну да, камеры свои… Может, Трутова собирались прямо здесь убить? – Макс повел рукой в сторону проходной.
Он так заговорился, что даже двигатель забыл завести.
– Это было бы куда проще, чем убивать его в доме.
– Пожалуй.
– Одно ясно: за Трутовым следили. Возможно, те же самые люди, которые затем его и убили. Воспользовались моментом, пока ворота откатывались, подошли к дому, пока закрывались, проникли во двор.
– Машин совсем мало, – сказал Егор, окинув взглядом стоянку перед комбинатом.
Завод работал и ночью, но не в полную нагрузку, людей привлекалось меньше, чем днем, потому и парковка заполнена слабо.
– И что? – не понял Макс.
– А то, что в машинах регистраторы стоят. Может, «Фольксваген» в объектив одного из них и попал?
– Может, завтра займемся? – зевнул Макс.
– С ранья. И не мы… Ты начальник, у тебя подчиненные. Машин много, всех подключай!
– Есть, товарищ майор!.. Домой? – спросил Павлов, наконец-то тронув машину с места.
– Знаешь, я бы с Трутовой поговорил… – Егор уловил хоть и легкое, но все же волнение в своем же голосе.
Ну, красивая баба эта Трутова Альбина Сергеевна, но так она не одна такая. К тому же он женат, и что-то нет желания изменять Марине. Да и не сможет он подступиться к Альбине, он же не сволочь какая-то, чтобы окучивать свежеиспеченную вдову. Но поговорить он с ней хотел. И прямо сейчас. Тем более что даже легкое волнение смогло раскачать и разогнать сон.
– Может, мужу кто-то угрожал, чего-то от него хотел…
– Борщевик мог угрожать, – кивнул Макс. – Или кто-то из его стаи.
– Я спрашивал, она сказала, не знает.
– Так угрожал или не знает?
– В том-то и дело.
– Может, завтра? – Макс зевнул во весь рот, да так быстро, что не успел подставить кулак.
– Давай все-таки заедем. Все равно по пути.
К дому Трутова они подъехали без десяти два, следственно-оперативная группа уже закончила работу, тело увезли. Заслышав шум подъехавшей машины, Трутова открыла калитку, выглянула.
– А если бандиты? – спросил Стасов, закрывая за собой дверь. – А у вас калитка открыта!
– Какие бандиты? – Женщина настороженно смотрела на него.
Стасов ее пугал, но вместе с тем она и тянулась к нему. Как будто он мог защитить ее от опасности. А он мог.
– Ну, вы же не думаете, что вашего мужа убили эльфы?
– Гоблины. Моего мужа убили гоблины!
– Без разницы.
– Как это без разницы?
– Эльфы, гоблины, орки – профсоюз у них один и тот же.
– Почему профсоюз?