Сладкое Забвение
Шрифт:
Я не понимала, что делаю. До сегодняшнего момента я никогда не пробовала свои соблазнительные уловки. До встречи с Николасом я хотела быть как можно незаметнее.
По правде говоря, я действовала не в соответствии с рациональным мышлением.
Я двигалась по какому-то врожденному чувству, пульсирующим в груди и управляющим моими действиями.
Время от времени Кристиан поглядывал в мою сторону, хотя это было более отстраненно, будто он оценивал форму женщины, но на этом все. Тогда я решила, что мне придется завоевать его своей личностью. Полицейский или нет,
Они знали друг друга. По тому, как они сидели рядом, как легко общались, я могла судить. Они друзья. Я не могла себе представить, чтобы кто-то добровольно согласился стать другом Николаса Руссо, но Кристиан выглядел именно таким, если бы мне пришлось представить.
Когда я встала и распустила волосы из конского хвоста, жар двух взглядов остановился на моей спине. Это было, скорее всего, из-за того, что половина моей задница была обнажена. Дрожь пробежала по моему позвоночнику.
Это, вероятно, не делало ничего для женского движения, но на самом деле в Коза Ностре не было ни одного из этих движений.
Тепло их глаз все еще касалось меня, и голос папы затих, будто он заметил это. Он собирался накричать на меня в любую минуту. Я чувствовала это в воздухе.
Я вздохнула, схватила полотенце и направилась к двери, забыв поправить трусики. Взглянув на Николаса, прежде чем войти внутрь, я сглотнула. Его ручка покоилась на губах, а взгляд следовал за мной, кипя от гнева.
Я не была уверена, что означала эта реакция. Он мог быть раздражен тем, что я плескалась вокруг, пока он пытался работать. Боже, что я делаю? Оказавшись в безопасности дома, вдали от своего будущего шурина, я почувствовала себя нелепо.
В доме было тихо. Адриана была на последнем занятии в летнем театре, мама, вероятно, сидела в своей комнате и смотрела мыльные оперы, бабушка на — Джеррими Спрингера (прим. пер. американский телеведущий, продюсер, актёр и политик.) ,а парни находились в подвале, их смех просачивался вверх по лестнице и в кухню.
Тони всегда был связан с работой отца, но мой папа, вероятно, предоставил ему выходной, учитывая хорошую взбучку, которую он получил прошлым вечером, и тот факт, что Нико тот, кто сделал это с ним.
Я сделала паузу. Нико?
Merda. (прим. пер. Дерьмо - в пер. с Итальянского.)
Я босиком подошла к стойке, чтобы взять стакан. Плавание всегда заставляло меня чувствовать, что я умираю от обезвоживания.
Открыв шкафчик, я уставилась на пустую нижнюю полку. Дело дошло до того, что я планировала поставить замок на весь шкафчик, и код который будут знать только женщины в доме.
Вздохнув, я встала на цыпочки и попыталась дотянуться до стакана, стоявшего далеко на верхней полке. Когда я уже собиралась сдаться и взобраться на стойку, я почувствовала это.
Волосы на затылке встали дыбом.
Тепло тела Нико коснулось
Я напряглась, мой взгляд сфокусировался на сломанных костяшках пальцев и Тузе Пик, вытатуированном на загорелой коже.
Гнев скатывался с него, и в темной кухне холодная смесь страха и предвкушения пронзила меня. Опустившись на пятки и схватив стакан, я выдохнула:
— Спасибо.
Я попыталась отодвинуться от него, но была вынуждена отступить, когда его руки схватили стойку по обе стороны от меня, поймав в ловушку.
Мое сердце забилось так быстро, что перехватило дыхание.
— Ты знаешь, что происходит, когда ты танцуешь вокруг мужчин в таком виде?
Я сглотнула и покачала головой.
— Они тебя не уважают.
Его голос был грубым и так близок к моему уху, что у меня по шее пробежала дрожь.
— Кто сказал, что мне необходимо их уважение?
Он крепче вцепился в стойку.
— Ты хочешь, чтобы он тебя трахнул?
Я моргнула.
— Что?
— Кристиан, — прорычал он.
— А если хочу? — тихо спросила я.
— Мое предыдущее заявление выдерживает критику.
Я медленно вдохнула, пытаясь ясно мыслить в его присутствии.
— Ты меня уважаешь?
Я понятия не имела, откуда это взялось, но на данный момент это было здесь, с намёком задерживаясь в воздухе.
Он не ответил.
Волна шока прокатилась по мне, когда подушечка его пальца провела по краю моих трусиков, которые все еще слишком обнажали мою задницу. Мое дыхание остановилось, когда его другая рука скользнула вверх по моему боку и схватила меня за талию, под грудью. Мои соски напряглись, покалывая в ожидании. Жар пульсировал между ног, и я боролась с жаждой схватить его руку и скользнуть вверх, пока он не коснулся моей груди. Я покачнулась, борясь с желанием прислониться к нему, почувствовать его тело рядом со своим.
Его палец скользнул под мои ягодицы, двигаясь по изгибу моей задницы, где почти соприкасался с бедром. Вся кровь в моем теле зашипела, когда он придвинулся слишком близко к запретной части меня. Хотя, вероятно, это было только табу для меня, так как никто никогда не касался меня там раньше.
Влага растеклась между моих бедер. Желание, чтобы он прикоснулся ко мне, чтобы его пальцы скользнули внутрь меня прямо здесь, на кухне, было настолько сильным, что я приподнялась на цыпочки и выгнула спину, подталкивая его руку ниже.
Он грубо выдохнул. Его рука скользнула по моему бедру, схватив меня за талию, соответствовав другой. Они были так близко к моей груди, что я сходила с ума. Я откинулась назад, пока не прислонилась к нему, и все мое тело пело так, как никогда раньше.
Мои нервные окончания гудели и искрились, как дождь на проводе под напряжением. Он был таким теплым и твердым. Его эрекция прижалась к моей пояснице. Николас Руссо был возбужден, и я никогда не испытывала ничего более захватывающего.