Сладкое зло

Хиггинс Венди

Каидан удалился, и одновременно с этим в комнату вошла женщина с подносом. Она разлила дымящийся чай по трем чашкам из тонкого фарфора и вопросительно посмотрела на мистера Роува. Тот одарил служанку двусмысленной улыбкой, отчего ее аура покраснела, и кивком ее отослал, напоследок легонько похлопав пониже спины. Затем его внимание вернулось ко мне. Ох!

– Как ваше имя?

У меня так пересохло в горле, что сразу ответить не получилось, поэтому я сглотнула и сделала вторую попытку.

– Анна.

– Анна, мое имя Фарзуф, но среди

людей я известен как Ричард Роув. У вас очень необычный значок – пожалуй, я никогда еще такого не видел.

Он с несколько раздражающим интересом уставился на мою грудь, и я с трудом удержалась от того, чтобы скрестить на ней руки. Вошел Каидан в черной рубашке и сел на диванчик в некотором отдалении от меня.

– Цвет Белиала, я не ошибся? – спросил Фарзуф. Мне не понравилось, как он это сказал, – как будто отрабатывая на мне свои тягучие лениво-чувственные интонации.

– Я… Прошу прощения?

– Белиал – это имя темного ангела, твоего отца, – стал объяснять мне Каидан.

Фарзуф усмехнулся:

– Да неужели она сама не знает?

Но потом посмотрел на меня, и взгляд у него стал таким же озадаченным, как у Каидана в тот вечер, когда мы с ним встретились впервые.

Я прокашлялась, еще раз сглотнула и постаралась ровнее дышать в надежде успокоить таким образом свою ауру. Мне очень хотелось сделать глоток чая, чтобы промочить горло, но я опасалась пролить его.

– Я только что узнала, что я исполинка. Каидан мне кое-что объяснил.

Неожиданно для меня самой мой голос звучал довольно спокойно. Соблюдая осторожность, я упомянула только Каидана – мне вовсе не хотелось разговаривать здесь о сестре Рут или Патти.

– А как вы познакомились?

– Случайно, – ответил за меня Каидан. – Она была на одном из наших выступлений.

– Так значит, Белиал не рассказывал вам, кто такие испы?

– Нет. Мы ни разу не встречались, – извернулась я, все еще не веря, что сижу рядом с демоном, а у него такой нормальный вид.

– Надо полагать, он вообще не знает о вашем существовании? Иначе бы не пренебрегал вашим воспитанием. – Фарзуф казался спокойным, даже веселым, но тон был холодным и расчетливым.

Вместо ответа я предпочла слегка пожать плечами. Чувствовалось, что здесь лучше всего притворяться немой.

– Могу вас заверить, что немедленно дам ему знать. Но пока это не произошло, нельзя оставлять вас без присмотра. Каидан объяснит вам, что к чему. И прежде всего – от вас разит невинностью. Она бьет мне в нос – ваша девственность. – Последнее слово он произнес как грязное ругательство, и мое лицо запылало. – Как переспелый фрукт. Не говоря уже об эмоциях, которые висят вокруг вашего тела всем напоказ. Сколько вам лет?

– Шестнадцать.

Услышав это, он наклонился вперед, хлопнул себя по колену и изумленно расхохотался.

– Шестнадцатилетняя испа – и девственница! Как же вы будете дурно влиять на людей, если сами не ведете себя плохо? Но вещества-то хоть употребляете вместе со сверстниками?

– Да. – Это, конечно, было преувеличением, но простительным, учитывая, что я разговаривала с демоном.

Я попробовала обдумать сказанное. Дурно влиять на людей? О, Господи! А как он меня назвал – испа? А, это сокращение от «исполинки».

– Значит, недостаточно, иначе бы уже расстались со своей добродетелью. Каидан, сходи-ка за моей сумочкой!

За его сумочкой? Как в романе о преступном мире! Фарзуф взял свою чашку и стал не спеша пить, а Каидан вышел и вскоре вернулся с небольшой черной сумкой. Тогда Фарзуф отодвинул поднос и, открыв сумку, начал выкладывать оттуда флаконы с разными порошками и жидкостями, мешочки с засушенными растениями, серебряные трубки, шприцы и другие принадлежности для употребления наркотиков. По всему моему телу побежали мурашки от отвращения и желания одновременно. Пожалуйста, пожалуйста, не надо предлагать мне ничего из этого!

– Что привлекает вас больше всего? – спросил Фарзуф.

Спокойно. Выбрать было трудно. После некоторых колебаний я показала на флакон с белым порошком.

– Кокаин. Замечательно.

Фарзуф откинулся в кресле с чашкой в руках и продолжал пить чай, не сводя с меня глаз. Неожиданно у него в кармане зазвонил телефон, и тут я позволила себе вдохнуть и выдохнуть. Он глянул на экран, нажал какую-то кнопку; телефон затих.

– Анна, мне пора возвращаться к работе. Вы ведь не станете возражать, если я оставлю вас в обществе своего сына?

Я покачала головой.

– Конечно, не станете. Каидан прекрасно о вас позаботится. Он отличный наставник и в два счета научит вас работать в полную силу. Но не увлекайтесь процессом – усвойте самое необходимое и сразу же беритесь за дело. Сегодня вечером, – тут он обратился к Каидану, – ты мне понадобишься. У нас гости – придет Марисса с одной из своих племянниц.

– Да, отец. – Каидан быстро отвел от меня глаза.

Фарзуф поднялся и вышел, на ходу набирая номер. Каидан тут же запаковал «сумочку», закрыл ее и спросил:

– Ты когда-нибудь была на Смотровой площадке?

При этом он усиленно кивал, прося меня подыграть. Я старалась отвечать как можно более естественным голосом, хотя чувствовала себя как после серии микроинфарктов:

– Нет, ни разу.

– Значит, туда и съездим.

Мы вышли вдвоем и уселись в его сверкающий черный «Хаммер» – невероятно помпезный, салон которого был размером с мою спальню. И зачем мальчику такая машина на одного? Каидан занял водительское место и, как только мы тронулись, показал мне на одометр, после чего поднял вверх пять пальцев. Пять миль? Потом приложил палец к губам. Папаша слышит все, что происходит в радиусе пяти миль? Я повернулась и посмотрела на заднее сиденье – там лежала черная сумка, которую Каидан забросил внутрь, когда мы садились. Он перехватил мой взгляд.