Сладостный обман

Фолкнер Колин

– Спокойной ночи, Кэвин, – Эллен смотрела на него и видела, что ему хочется еще раз поцеловать ее. Да ей и самой этого тоже безумно хотелось. Испугавшись, что сама может упасть в его объятия, она резко повернулась и торопливо пошла вниз.

Уже затих стук каблучков Эллен, а незадачливый кавалер все еще стоял у лестницы и смотрел куда-то в пустоту. Эта женщина принадлежала другому, а Кэвин вовсе не желал переходить кому-то дорогу. Но он ничего не мог с собой поделать, его непреодолимо тянуло к ней. Почему? Да, она красива, умна и женственна. Но разве не было этих качеств в других женщинах? Были, но отныне они перестали существовать для него, их затмил образ Эллен, очаровательной Эллен, прекраснейшей из женщин.

У нее есть

покровитель? Так и что из того? Кэвин почувствовал приступ острой ревности к Ричарду Чэмбри. У Кэвина никогда не было постоянных женщин, напротив, он избегал длительных связей, они сковывали его, становились впоследствии тяжкими оковами. Не хотел он связывать себя длительным романом и с Эллен, в его планах было лишь необременительное знакомство. Кэвин считал, что это не будет подлостью по отношению к Ричарду, ведь он не собирался отбивать у него женщину, он просто брал ее напрокат, всего на несколько часов.

Он вошел в комнату, налил в бокал остатки рейнского, выпил и, взяв со стула плащ, направился вниз. Найдя хозяина, он заплатил за ужин и вышел из таверны. Оставалось уладить еще кое-какие дела. Ему необходимо было навестить Ханта.

5

Кэвин вскочил в карету с двумя бутылками эля [2] в одной руке и букетиком полевых цветов в другой. Он протянул Эллен запыленную пузатую зеленую бутылку, затем, слово вспомнив, что перед ним дама, отнял руку и, церемонно отвесив поклон, поднес букет. Весело рассмеявшись, Эллен приняла и то и другое.

2

Эль – светлое английское пиво из ячменного солода, густое и крепкое. (Примеч. ред.)

Кучер захлопнул дверь, и карета покатила по Пиккадили к западной части Лондона. Кэвин заехал за Эллен после того, как у нее закончилась репетиция, и теперь они направлялись на пикник, но куда – Эллен еще не знала. Спросив об этом своего спутника, она получила загадочный ответ.

– Приедем – увидишь, – шепотом произнес он с очень таинственным видом. После нескольких остановок у овощных и винных лавок карета наконец выехала из Лондона.

Вот уже месяц прошел с их первого вечера в таверне «Шесть пенсов». С тех пор Эллен встречалась с Кэвином довольно часто, но не настолько, чтобы вызвать у Ричарда какие-нибудь подозрения. Иногда Кэвин возил ее посмотреть на медвежьи бои, на кукольные представления или на смену караула у королевского дворца. Раз Эллен даже удалось увидеть самого короля, это было в Весеннем саду, где король играл в крикет.

Сначала Эллен очень боялась не только появляться в обществе Кэвина, но и вообще выходить на улицы Лондона днем, но ему удалось убедить ее в том, что, когда она в маске, да еще под вуалью, ее никто не сможет узнать, и вскоре Эллен ходила по улицам уже без всякой опаски.

И даже более того, ей очень нравилось находиться среди людей, видеть, как кипит жизнь. Двадцать с лишним лет, с самого рождения, она практически не видела ничего, кроме стен дома, бывшего для нее сначала крепостью, а затем – тюрьмой. Теперь же Эллен постоянно ждала момента, когда она могла, не вызывая расспросов Ричарда, отправиться куда-нибудь с Кэвином. Обычно прогулка начиналась со встречи у какой-нибудь таверны, подальше от дома Ричарда, но постепенно Эллен осмелела настолько, что пригласила Кэвина к себе. Но, хотя Эллен любила зрелища, больше всего ей нравилось оставаться наедине с возлюбленным, и сегодня, она надеялась, будет одна из таких желанных встреч. Вдвоем они проводили время в беспрестанных разговорах, радуясь каждой минуте, которые, к сожалению, всегда пролетали на удивление быстро.

Чем больше Эллен узнавала Кэвина, тем больше он ей нравился. И если уж говорить

откровенно, он нравился ей так сильно, что она даже немного побаивалась, поскольку за такой привязанностью обычно следует страстная долгая любовь. Кэвин ни чуточки не был похож на Ричарда, и Эллен относилась к ним по-разному. Сама того не желая, она постоянно сравнивала их.

Ричард был почти всегда задумчив, серьезен и немногословен, Кэвин – весел и мог болтать часами. В отличие от Ричарда, у него было тонкое чувство юмора, и Эллен частенько смеялась над его шутками. Но бывали моменты, когда лицо Кэвина мрачнело, он становился молчаливым и смотрел на Эллен странным печальным взглядом.

А в общем, разница между Ричардом и Кэвином состояла в том, что первый жил спокойно, просто радуясь жизни и довольствуясь тем, что есть, второй же не хотел, как он сам говорил, прозябать, а старался жить жадно, страстно, пытаясь взять от жизни больше, чем ему было дано. Ричард был мягок, если не сказать робок, или даже мягкотел, Кэвин же экспансивен, а временами и резок.

Кэвин сдержал свое обещание и больше не задавал Эллен вопросов о ее прошлом, но когда их отношения переросли в дружбу, она сама рассказала Кэвину о себе. Конечно, не все и в общих чертах. Она сказала, что после смерти родителей воспитывалась у тетушки, вдалеке от Лондона, а когда умерла и она, была вынуждена перебраться в столицу и начать новую, самостоятельную жизнь. За исключением некоторых, существенных, впрочем, деталей, все рассказанное Эллен было правдой. Она рассказала Кэвину и о своем отце, и о его политических просчетах, о том, как они потеряли землю, и о многом другом. Но только ни единым словом она не упомянула о том, что когда-то была женой Уолдрона Вакстона.

– Так куда же мы едем? – спросила Эллен. – И что лежит в корзинке?

– Ну я же сказал, что это секрет, – ответил Кэвин, и тут же оба подпрыгнули – одно из колес кареты попало в небольшую ямку.

Она выглянула из окна кареты.

– Очень мило, – надув губки, произнесла она. – Сэр, уж не собираетесь ли вы похитить меня?

Кэвин снял плащ, бросил его на противоположное сиденье и, хитро прищурившись, ответил:

– А вы недалеки от истины, миледи. Честно говоря, такая мысль мне уже приходила в голову. И я уже почти решился, но только потом передумал, – он пожал плечами. – Сам не знаю почему. Хотя нет, знаю. Я не из тех, что крадут и прячутся в тени.

Эллен отвернулась.

– Мне показалось, что вы все поняли, – проговорила она. – Я не могу оскорбить Ричарда, он слишком много для меня сделал.

Эллен рассказала своему новому другу о встрече с Ричардом, опустив, разумеется, самое главное – то, что Ричард был евнухом. Мысль о том, что Кэвин считает ее содержанкой, была Эллен неприятна, но с ней приходилось мириться. Не могла она, не имела права говорить, каковы на самом деле ее отношения с Ричардом.

Кэвин согласно кивнул, при всей своей вспыльчивости он не был склонен к ненужным ссорам. Ему нравилось проводить время с этой девушкой, которую он в душе уважал за ее преданность и верность Ричарду. А ему он просто отчаянно завидовал. Кэвина съедала страсть, ему хотелось обладать Эллен, но не только ее телом, ему хотелось завладеть и ее душой. «Так какими же качествами он обладает, что добился такого отношения к себе?» – мучительно размышлял Кэвин.

Карета уже миновала Сити, а он продолжал задумчиво смотреть на Эллен. По бокам экипажа показались прелестные зеленые холмы, между которыми то тут, то там стояли коттеджи, уютные и красивые, словно игрушечные.

Эллен тоже молчала, мысленно благодаря друга за то, что он сменил тему разговора.

– Я получил известие, что мое прошение о земельном гранте будет вскоре рассмотрено королем, – произнес Кэвин.

– Прекрасно, – улыбнулась девушка и прибавила: – Я очень рада за вас. – Внезапно улыбка исчезла с ее лица, а радость сменилась разочарованием. – Значит, вы скоро уезжаете?