Слава для Бога
Шрифт:
— Тара? — Вскинулся от неожиданности Орон.
— Не кричи, люд разбудишь. — Улыбнулась ему богиня леса. — Вы в моих владениях, вот и зашла посмотреть, что там с моим племянником?
— Плохо все. — Нахохлился ворон. — Умереть ему, да в небытие раствориться, Навьи не дают, но и подняться не дано, из-за любови своей. Смертным стал парень, умереть был должен давно, только по воле богов еще и дышит. Тупик. Ни туда, ни сюда.
— Скверно. — Задумалась богиня. — Слышала я, что есть возможность поднять человека, ежели еще одеревенеть тело не успело. Но не нравится мне тот ритуал.
— Говори. —
— На крови он человеческой замешан. Одной искрой умирающей души, другую поднять.
— Человека в жертву принести? — Округлил глаза ворон. — Это какому же такому богу такое по нраву?
— Не богу. — Отвернулась Тара и вздохнула. — Самому безвременью вселенной.
— Хорошая мысль. — Из темноты вышла закутанная в черный плащ девушка. — Я даже знаю кого.
— Тебя только тут не хватало, Инглия. — Нахохлился ворон. — Не рады здесь тебе, уходи.
— Мне твоя радость без надобности. — Усмехнулась богиня солнечного луча. — Я на своего жениха посмотреть пришла.
— Он не твой. — Огрызнулся ворон.
— Это не тебе решать. — Инглия подошла ближе и склонилась над Богумиром. — Вот же до чего довели тебя эти заигрывания со смертными. Любви захотелось? Вот и лежишь тут теперь, бледный да жалкий. Ну да ничего, я придумаю, как тебя поднять, а заодно и соперницу изничтожить. Потерпи еще немного, я постараюсь побыстрее обернуться.
— Не дури. — Коснулась ее руки Тара. — Никогда он не будет твоим. Любит он. Смертную любит, да так, что жизнь отдал.
— Вот я и посмотрю, готова ли она, ради него, так же свою отдать. — Зловеще засмеялась Инглия засверкав в глазах огнем, и исчезла.
— Славуню спасать надо! — Вскинулась богиня леса.
— Там Лель, он не допустит плохого. Он хоть и ветренный парень, в мечтах своих заблудившийся, но в обиду девушку не даст. Верю я ему.
— Надеюсь ты прав. — Нахмурилась Тара. — Правда я богу любви не доверяю. Не серьезный он. Ну да что уж теперь поделаешь.
***
Слава сидела за столом, и смотрела на мерцающую свечу. Лель предлагал ей пойти поспать, убеждая, что это просто необходимо, впереди тяжелый день, и нужны силы. Но как тут уснешь?
Бог любви сидел рядом, смотрел на нее и молчал. Упрямая девчонка ни в какую не хотела его слушаться. Ну не силой же тащить ее в кровать?
Полночь. Не его время, он больше любит вечер, когда солнышко заходит, и мир накрывается таинственным полумраком романтики. Время заката, нарождающейся луны, свиданий и любви. Его время. Он улыбнулся, предавшись мечтам.
— Сидите? — Из дальнего угла шагнула темная фигура. — Сидите, а Богумир в это время умирает. — Она вытянула указательный палец в грудь обернувшейся Славуне. — Из-за тебя умирает. Что смотришь. Любит он тебя, а ты пользуешься. Надеялась с его помощью жить послаще, горб выправить, да шрам на роже расправить? Все думали, что ты к нему страстью пылаешь. Дурачки, я-то тебя сразу раскусила. Подлая ты и меркантильная.
— Зачем ты так. — Лель встал между девушками, заслонив Славу от гостии. — Она действительно его любит, я же вижу.
— Любит? — Ехидно рассмеялась богиня солнечного света. — Что в том толку? А вот на что она готова ради любви? Готова жизнь отдать, так как ради нее Богумир?
— Готова! — Сверкнула глазами Славуня. — Я, ради него и душу отдам.
— Вот и докажи. — Рявкнула Инглия. — Его к жизни вернуть может только человеческое жертвоприношение.
— Не дури. — Остановил приготовившуюся поклясться Славуню Лель. — Она тебя провоцирует. Подумай, сможет ли Богумир без тебя жить? Не делай глупостей. — Он резко развернулся. — Умерь свою злобу, ты же богиня рода света, тебе положено людям добро нести и любовь, а ты что творишь? Нет ведь в тебе никаких чувств к Богумиру, только уязвленное самолюбие бурлит. Остановись. Одумайся. Другого найди себе жениха, ты ведь девушка красивая, дочь самого бога солнца, тебе любой будет рад.
— И ты? — Стрельнула глазами Инглия.
— Почему бы и нет, давай вместе посидим, подумаем, что принесет нам такой брак хорошего, а что плохого. Может и выйдет что из этой затеи. Ты одна, да я один. Оба людям добро нести созданы. Шансы есть.
— Шансы. — Задумалась Инглия, заинтересованно рассматривая Леля. — Может и есть, да только ей. — Она ткнула пальцем в грудь, поморщившуюся от боли Славуню. — Я Богумира не отдам. Не дождется. Ну так что? Готова жизнь ради любви отдать? — Шагнула она, вплотную приблизившись и заглянув в глаза девушке.
— Да. — Ответила та. — Но отдать жизнь, ради того, чтобы убить любимого не готова. Уходи.
Глава 15 Любить и верить
Ужас. Нравится это вам, или не нравится, но он существует, и каждый из нас когда-то сталкивался с ним. Он не спрашивает разрешения, он приходит, когда пожелает, и душа при его появлении, мгновенно стукнув сбившимся сердцем, подает, куда-то очень глубоко вниз, оставив после себя лишь липкое от пота тело, и нервную дрожь.
Вот пришел он и к Славе, заявился во сне. Навалился всей своей жуткой мощью на девичью душу, но не вышло у пакостника ничего. Выручил ее и разбудил негромкий стук в дверь. Что снилось? Уж и не вспомнить. Только пелена расплывчатых теней в еще не полностью проснувшейся памяти. Так бывает. Просыпаешься от собственного крика, покрытый липким потом, и не ничего уже и не помнишь, да и не понимаешь. Только знаешь, что снилось что-то до дрожи жуткое, но что?.. Да только то, что приходило к тебе что-то этакое, что не дает дышать, затормаживает движения, делая тело ватным, то, что наваливается на грудь, неторопливой злобной тварью, которую прогнать из сна и памяти может только пробуждение. Слава богам, разум отказывается запоминать такое, иначе он может не выдержать испытания и померкнуть.
Когда улетел Орон, она за разговорами с Лелем, так и не заметила, как уснула. Прямо сидя за столом, уронила голову на сложенные руки, глаза затуманились усталостью, и сами собой закрылись, вот и пришли они, ночные находники — кошмары. Спасибо незнакомцу, вовремя постучавшему в дверь. Но кто же пришел к ней спозаранку?
За окном только начинало сереть раннее утро. Даже хулиган петух еще не пропел свое: «Кукареку». Свеча давно погасла, догорела до дна плошки, на которой стояла, оставив после себя слезу застывшего воска, и погрузив комнату в полумрак. Леля не было, видимо скрылся, почувствовав приход нежданного гостя, но он где-то рядом, она это чувствует. Слава вздохнула, и поднялась с табурета: