Слава предкам
Шрифт:
Девочка посмотрела на старика. Своим тяжелым положением и беспомощностью он призывал ее помочь ему. Внучка была в нерешительности. Все же Валя не стерпела, поддалась и подошла к деду, встала перед его постелью, посмотрела на догорающее лицо, в старые страдающие глаза и нарушила немую тишину комнаты.
– Мама сказала, ты скоро умрешь, – словно не своим голосом, сама себя не узнавая, прошептала девочка.
Дед продолжал смотреть и молчать в ответ, Валя больше не заговаривала с ним и отошла от постели старика. Чувство сострадания к деду кололо ее, она догадывалась, что его сжирал сильный
«Что же делать?» – спрашивала сама у себя Валя.
Скоро у нее созрел тайный план, девочка решила, что обязана хоть немного, но накормить своего деда. Валя подошла к окну проверить, нет ли кого во дворе. Никого видно не было. Быстро достав хлеба, она накрошила его в ладони и начала медленно кормить голодного старика мелкими кусочками.
– Давай, хорошо все глотай, – приговаривала вполголоса внучка.
Сделав то, что она считала должным, довольная собой девочка еще раз посмотрела во двор сквозь окно, там по-прежнему никого не было.
Через час открылась входная дверь, вернулась мать, Валя не заметила, как пронеслось время.
«Вернулась раньше, чем обычно, не к добру», – подумалось девочке.
Женщина сразу прошла к отцу. Острое чутье ее не подвело, как и предчувствовала девочка, неприятностей ей сегодня было не избежать.
– Иди сюда, – притворно спокойным голосом позвала мать.
При звуке родительского голоса Валя сразу напряглась, почувствовала неладное.
«Она как-то узнала о том, что я кормила деда, что еще может быть», – промелькнуло в голове девочки.
Валя от страха задрожала мелкой дрожью. Испуганная, она тихонько приблизилась к закипавшей от злости матери, стоявшей у изголовья постели своего отца, и остановилась позади нее. По спине девочки пошли мурашки. Мать повернулась, и ее жесткая тень опустилась на дочь. Глаза женщины пристально смотрели на девочку прямо в упор.
– Тварь какая, что за моей спиной делает! – вспыхнувшим голосом проговорила Антонина.
Выйдя из себя, в припадке ярости мать схватила рукой волосы дочери, сжала их в кулак и рванула, притянув тем самым Валю к себе. Девочка споткнулась и затаила дыхание от боли.
– Раздавлю мерзавку, – тихо сказала мать, заглядывая в лицо дочери.
Девочка видела, как мать стала закипать, она стояла в оцепенении, со страхом ожидая, что последует дальше. Антонина глядела на Валю, буравя раздраженным взглядом, лицо выражало гнев. Девочка торопливо опустила взгляд на кровать и заметила крошки хлеба на старике. Тут Валя поняла, что не досмотрела, что попалась, и сразу вся изнутри наполнилась ужасом.
«Как не увидела, дурында?» – корила себя девочка.
Боясь рассердившейся матери, дрожащая Валя решила просто ждать неминуемой участи. Перекосившееся лицо матери стало багровым.
– Измордую! – крикнула разъяренная Антонина. – Я тебе сказала не подходить к нему? Сказала?!
Антонина заорала матом. Валя потупилась.
– Я… – только и успела пробормотать девочка.
Со всей силы мать ударила дочь ладонью по щеке, не дав той договорить. Звонко раздалась первая пощечина, в мгновение
«Раз», – отметила для себя девочка и крепко зажмурила глаза.
Тяжелая рука матери снова поднялась, последовал яростный удар по правой скуле.
«Два», – произнесла в голове Валя.
Материнская рука не думала останавливаться, еще один твердый удар опустился на левую щеку.
«Три», – подумала девочка.
В голове девочки пробежала страшная мысль, что ее избиение будет длиться вечно. Валя смирно стояла, не защищаясь, она не кричала, покорно повиновалась матери и давала безжалостно и с ожесточением бить себя за свое поведение, храбро терпя то, что ей было суждено за совершенный поступок. Девочка осознавала, что преступила материнский запрет, что попалась и теперь должна понести за это наказание.
И еще один удар с остервенением по правой щеке.
«Четыре», – снова отметила про себя Валя.
Рука матери опустилась, на четвертом жестоком ударе необходимость выместить злобу внезапно прекратилась. Девочка выстояла, беспрекословно выдержав разрушающую силу боли, ни единой слезы не упало из ее глаз, только щеки налились кровью и полыхали.
– Видала это? – не сводя глаз с дочери, с ненавистью прибавила мать и угрожающе погрозила своим кулаком. – Будешь еще перечить – отметелю. Быстро в угол!
Валя знала, что обещание не пустое, верное. Антонина выпустила волосы дочери, взгляд девочки обратился к безопасному углу. Валя мигом подчинилась, рванулась к указанному месту и встала лицом к сходящимся стенам. Девочка была невыразимо рада, что наказание закончилось так быстро.
Немного погодя, мать продолжила говорить, а дочь слушала, тихо стоя в углу комнаты.
– Тебя, гадюку, испорченного выродка, урода, надо было прибить сразу, оставить тогда в снегу, как родила. Папаша твой силой меня уложил, так и знала, что из того вырастет. Зачем ты вообще нужна? Лучше бы ты просто сдохла.
Склонив голову, Валя стояла с опущенными руками. Ее щеки припухли и болели. Девочка морщилась от боли, но не дотрагивалась до лица. Что-то затрещало под крышей.
Прошло несколько минут, ни слова более не сказав, Антонина стала возиться с готовкой. Валю все еще слегка потряхивало, но потихоньку тело начало успокаиваться.
«Послезавтра боль как рукой снимет», – подумала про щеки Валя.
III
Ясным утром, как чуть посветлело от восходящего солнца, для старика настала конечная минута. Медленно подбиралась его смерть. В свою последнюю ночь он совсем потух и собрался отходить, домашние это сразу поняли, были наготове. Время от времени, когда старик начинал издавать звуки сильнее обычного, Антонина засовывала ему в рот тряпку. После этого он затихал, больше не жаловался. Когда старик переставал издавать звуки, дочь вынимала тряпку.