Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н.э. - первой половине I тысячелетия н. э.
Шрифт:
Некоторые аспекты проблемы происхождения черняховской культуры были затронуты и в других докладах. Э.А. Рикман проследил черты сходства между карпо-дакийскими памятниками типа Поянешти-Виртешкой и черняховскими в топографии поселений, характере культурного слоя, погребальном ритуале, ряде категорий вещей. По мнению исследователя, эти факты свидетельствуют о том, что северные фракийцы входили в состав носителей черняховской культуры в междуречье нижнего Дуная и Днестра. Н.М. Кравченко рассмотрела вопрос о происхождении различных типов обряда трупосожжения черняховской культуры. Особенности погребений с сожжениями позволили говорить об их различных этнокультурных корнях: зарубинецком, пшеворском, гето-дакийском. Распространение зарубинецких и гето-дакийских признаков связывается в основном с территорией, на которой они известны в предшествующий период, тогда как пшеворские типы распространены по всему ареалу и не представляют собой локального явления (Кравченко Н.М., 1970, с. 50, 51).
Ряд выступлений на совещании 1967 г. был посвящен проблемам хронологии черняховской культуры. Так, В.В. Кропоткин уточнил датировки некоторых импортных римско-византийских
Общий вид зарубинецкого городища Монастырек на Днепре.
Посуда из Пироговского могильника зарубинецкой культуры.
Фибулы из зарубинецкого могильника у с. Пирогово.
Фибулы из зарубинецкого могильника Велемичи II (погребения 81, 85). Раскопки К.В. Каспаровой.
Бронзовая подвеска из погребения 84 могильника Велемичи II.
Бронзовый поясной крючок и часть пояса из погребения 31 могильника Отвержичи. Раскопки К.В. Каспаровой.
Бронзовый браслет с подвесками из погребения 45 могильника Велемичи II.
Бронзовая фибула из позднезарубинецкого поселения Головно I. Раскопки А.М. Обломского.
Бронзовые браслеты из клада на позднезарубинецком поселении Шишино 5. Раскопки А.М. Обломского.
Две бронзовые фибулы с эмалью из клада на поселении Шишино 5. Раскопки А.М. Обломского.
Литой браслет из клада на поселении Шишино 5. Раскопки А.М. Обломского.
Лепная посуда липицкой культуры.
Гончарная посуда липицкой культуры.
Лепная посуда культуры карпатских курганов.
Гончарная посуда культуры карпатских курганов.
Стеклянный
Стеклянные сосуды из черняховского могильника Горошевцы. Раскопки Г.Ф. Никитиной.
Стеклянные сосуды из черняховского могильника Романковцы. Раскопки Г.Ф. Никитиной.
Бусы из могильника Красный Маяк. Раскопки О.А. Гей.
Золотые серьги из могильника Красный Маяк. Раскопки О.А. Гей.
Фибулы из могильника Красный Маяк. Раскопки О.А. Гей.
Фибула и фибула-брошь из могильника Красный Маяк. Раскопки О.А. Гей.
Подвеска-лунница с эмалью из могильника Дитиничи.
Бронзовая оковка пояса из могильника Дитиничи.
Глиняные сосуды из могильника Дитиничи.
На совещании были также представлены итоги изучения черняховского металла и керамики с помощью естественнонаучных методов. А.А. Бобринский коснулся некоторых особенностей формовочной технологии сосудов (Бобринский А.А., 1970). Г.А. Вознесенская провела металлографическую обработку железных изделий с памятников Среднего и Нижнего Поднепровья, Побужья, Молдовы. Эта работа позволила сделать несколько важных, хотя и предварительных, наблюдений. Стало ясно, что определяющим в развитии черняховского кузнечного ремесла было скифо-сарматское влияние, прослеживаются и кельтские традиции (Вознесенская Г.А., 1970, с. 38). Спектроаналитические исследования черняховских изделий из цветного металла также дали интересные результаты. По-видимому, население черняховской культуры восприняло и развило местную северопричерноморскую (позднесарматскую, позднескифскую, а для Подолии — ляпицкую) традицию металлообработки. Другой источник формирования черняховских металлургических схем находился на северо-западе, в прибалтийских областях (Черных Е.Н., Барцева Т.Б., 1970, с. 102, 103).
В 70-80-е годы появились новые исследования, посвященные проблемам интерпретации, хронологии, происхождения, этнической принадлежности черняховской культуры. В работах Б.А. Рыбакова развивается идея, что более или менее однородная черняховская культура, сильно нивелированная римским воздействием, рождается из недр днепровской зарубинецкой культуры и позднескифской культуры нижнего Днепра. Область черняховской культуры делится на две части незаселенной степной полосой, где находились сарматские кочевья и южнее которой жили разные земледельческие племена, среди которых могли быть и готы. Северная, лесостепная, часть территории черняховской культуры, совпадая с древней прародиной славян и с землями «скифов»-пахарей, древним праславянским сколотским царством, по мысли автора, была заселена славянскими племенами (Рыбаков Б.А., 1982, с. 38). Славяне во времена черняховской культуры (II–IV вв.) находились в благоприятных условиях, вели оживленную торговлю с Римской империей, что способствовало развитию у них хозяйства и социальных отношений, и этот счастливый период «трояновых веков» надолго сохранился в народной памяти (Рыбаков Б.А., 1979, с. 228).
В.В. Седов в серии статей, а затем в монографии обратил внимание на сложную картину расселения различных племен и миграционные процессы в Юго-Восточной Европе в первые века нашей эры. Большую часть будущего черняховского ареала заселяли ираноязычные скифо-сарматские племена; отдельную этническую группу составляли остатки зарубинецкого населения в Полесье и Среднем Поднепровье; в Верхнее Поднестровье в этот период проникали носители пшеворской культуры. Выделив различные субстратные элементы в черняховской культуре (скифо-сарматские, пшеворо-зарубинецкие), картографировав их и статистически обработав, В.В. Седов показал многокомпонентность и полиэтничность черняховского населения, основную массу которого составляли потомки местных ираноязычных племен и славяне, заселявшие Днепровско-Подольский регион черняховского ареала (Седов В.В., 1976, с. 93–99; 1978, с. 99–107; 1979, с. 78–98).